В погоне за Тайной

— И не смотри на меня так, — гневно вещала Зося, тараня внука взглядом, — столько, сколько я, живут только овощи в домах престарелых и то таких немного. Мне давно приходится скрывать от соседей возраст, чтобы не прослыть ведьмой. А так как я не ведьма, то помереть от этой чертовой, ну ладно, тванской жары — самое нормальное, что может со мной случиться.

Карина хохотала. Они понравились друг другу, его девушка и любимая бабуля.

— Почему вас зовут Зося, если я могу спросить? Это же совсем не голландское имя. Больше русское или польское? Или даже еврейское. Мне кажется, что голландцам сложно произносить его?

— Уже спросила, — отрезала бабуля с широкой, зубастой улыбкой. Как и у Тажинского, у нее был хороший протезист. — Зовут меня София Катарина. Но отец с рождения называл Зося, в память о смешливой девчонке-акробатке, выступавшей с ним в цирке. Иногда они ставили общий номер, и он кидал девочку в воздух, поднимал на одной руке… до тех пор, пока однажды не поднял на руках мою будущую мать. Эта девочка была для него кем-то вроде младшей сестры.

— Замечательная девушка, нет, молодая, сильная, красивая женщина, — удовлетворительно сказала Зося, когда Карина вышла из комнаты, — надежная, как мой Маркус.

— Значит, одобряешь мой выбор? Но сравниваешь со своим, а не родительским? — съязвил Бэй.

— Это был и мой выбор… Без рваного сердца. — Пожала плечом Зося, наградив внука внимательным взглядом, в котором присутствовало сомнение.

На две ночи, что Карина была в Голландии, Бэй зарезервировал номера в двух отелях. В свою квартиру он привел фигуристку только на полчаса — чтобы оставить чемодан перед тем, как встречаться с друзьями на пляже, и потом, чтобы его забрать. Кобейну хотелось показать своей девушке Голландию, а времени на это было совсем немного. Играло на руку то, что в солнечную погоду любое место казалось прекрасным. Скромное величие центра Гааги, приятная тень огромных деревьев в лесах Вельюве, Маастрихт, пропахший сладкими ароматами традиционного пирога флай. Изумленная Карина фотографировалась с памятником Д’Артаньяну, сложившему голову под стенами брабандского города. В читающей стране России французский мушкетер оказался почти национальным героем. После ночи в Маастрихте Бэй и Карина возвращались к аэропорту через торфяные озера Лоусдрехта и, взяв в аренду велосипеды, несколько часов наслаждались речной Венецией — сражались за место на дороге с другими велосипедистами, мотоциклистами и редкими автомобилями. Рядом по каналам, вдоль домов всех размеров и стилей — от дворца до сарая, от строгого Ренессанса до странных воплощений современных архитекторов — спешили наполненные людьми лодки.

— В следующий раз, когда я приеду в Нидерланды, давай просто останемся у тебя и никуда не поедем, — попросила Карина, взглядом Карениной прощаясь в аэропорту, — мне все понравилось! Уйма впечатлений, даже не знала, что Голландия может быть такой разнообразной, просто хочется подольше побыть только с тобой.

Бэй привлек Волжскую к себе, обрывая слова и желание жаловаться.

— Дороги, города, отели — надоели… — говорила Карина в перерыве между поцелуями.

— Зато я никогда не устаю от дорог и поэтому приеду к тебе в конце недели, чтобы провести вместе несколько дней и проводить тебя в Канаду.

Карина только тяжело вздохнула и покачала головой.

— Ты — первый из моих знакомых, которого не только не раздражает моя жизнь на колесах и в самолетах, но тебе это нравится.

— Еще одна причина думать, что мы встретились неслучайно.

Только бы она не заговорила о постоянном доме и совместном будущем, подумал Бэй, чувствуя, что не готов к подобному разговору и даже самой мысли об этом. К счастью, его Каренина пока принимала неопределенность их отношений. У нее самой оставались непокоренные вершины, взмывавшие в небеса выше личного счастья.

— Мне понравилась твоя квартира, в которой мы хранили мой чемодан. С огромным окном на море и стеной, вернее, даже углом с брелками. И мне приятно, что ты стал дарить мне именно брелки, — лукаво улыбнулась Волжская, прощаясь. — Я буду видеть в этом проявление твоих серьезных намерений.

— А если я скажу, что всем девушкам дарил брелки, поверишь? — соврал Бэй.

Карина покачала головой и прошептала одними губами:

— Нет.

А длинный хвост пассажиров, текущих сквозь столы и двери контроля, тащил ее за собой прочь от Кобейна.

* * *

Рубин цвета голубиной крови…

Приблизительная стоимость одного карата около пятнадцати тысяч долларов.

Но важен был не только цвет, но и размер, форма. И если самый крупный рубин, размером в двадцать пять карат, был продан на аукционе за рекордные тридцать миллионов долларов, то подвеска Гашика с восемнадцатью в форме сердца смело тянула на десяток. Грандидьерит— сто тысяч за карат, но камни высокого качества были настолько редкими, что продавались по свободной цене, не попадая на аукционы и оседая в руках коллекционеров.

Что ты собирался искать, Бэй!? И главное, где?