В погоне за Тайной

Запомнив номер мотоцикла, Ван Дорн обошел дом, проник в подвал через заднюю дверь и вывел из строя пожарную сигнализацию. Через пять минут вечерний воздух уже разрывали сирены летевших вдоль набережной пожарных машин. Осталось выйти им навстречу, сделать вид, что шел домой из центра городка, и окунуться в созданный им самим переполох. Коридоры дома заполнились испуганными жителями и пожарными, проверявшими здание на предмет возгорания, которого не было. Капитан бригады сердито шумел в телефон, сообщая полиции о хулиганстве. Разыгрывая любопытного жителя, Кобейн следовал за ним до собственного этажа, пока всем не стала видна приоткрытая дверь его квартиры.

Значит, инстинкт не подвел, а факт хулиганства превратился в вандализм со взломом. Квартира Бэя оказалась перевернутой вверх дном. Разбито все, что могло быть разбито, разломанный об стену стул оставил на ней темный след удара и, расколотый на части, валялся у входа, кровать была сдвинута с места, словно огромная волна отшвырнула ее в сторону, сметая на пол подушки, матрас, простыни. Угол с брелками пострадал больше всех. Блестящие сувениры были сметены, выдраны вместе с креплениями и кусками штукатурки, оголяя стену с красной надписью, от которой осталось лишь «АН».

Брелки валялись по квартире вместе с осколками вазы и стаканов из открытого шкафа.

Полицейский за спиной Кобейна присвистнул:

— Это кому же ты так насолил? Больше похоже на месть, чем на простое хулиганство. Пиши заявление.

Бэй покачал головой, с трудом сдерживая душившую его ярость. Хотелось подойти и выплеснуть ее сильным ударом о стену, чтобы не осталось даже букв «АН» в его квартире.

— Не буду. Я частный детектив. Разберусь сам.

— Хорошо, но ты мне должен объяснительную с причинами отказа от следствия.

Кобейн не ответил. Он смотрел на трещину, застывшую звездой на витражном окне. При свете люстры на стекле виднелись отпечатки рук, лба его, ее. Удар был нанесен в середину, как разорванное сердце.

Бэй мучительно и в тоже время мстительно ухмыльнулся, представив боль того, кто крушил его дом в слепой ярости.

Сероглазая Тайна и Цепной Пес превращали жизнь Кобейна в осколки, которые сорванными брелками валялись по всей квартире. Бэй подошел к окну на кухне, выходившему на улицу. Мотоцикла в тени больше не было.

Полиция уже опрашивала соседей, выяснив, что из квартиры Кобейна доносился шум одновременно с первыми звуками пожарной сиреной. Да, шум был сильный, словно кто-то носился с огромным молотом и бил им по стенам, но пары минут на подобное разрушения квартиры не хватило бы.

— Этому должно быть логичное объяснение, — заявил полицейский, проводивший опрос. — Преступник, обзовем твоего вандала именно так, потому что урона он тебе нанес немало — считай, что всю квартиру вынес — мог находиться внутри больше суток. Соседи не все это время были дома. Вроде бы хватает время для разрушений. Ну а стены крушил в последний момент, швыряя тяжелые предметы. Силища-то какая должна быть! Может, сразу среди боксеров тяжеловесов или дзюдоистов подозреваемого искать начнешь?

— Спасибо за совет, — усмехнулся Бэй, — обязательно прислушаюсь.

Он уже вызвонил Кайта, чтобы тот приехал на помощь, захватив побольше мусорных мешков, и набрал брата — попросить ключ от сарая и дома, чтобы попасть внутрь, когда закончит подбирать осколки своей жизни и выбрасывать мусор.

— Почему вид твоей квартиры вызывает у меня стойкую ассоциацию со сломанной после фестиваля рукой? — спросил Кайт, сгребая ногой осколки вазы на полу.

Бэй промолчал. Он собрал шваброй в горку брелки и теперь горстями забрасывал их в мешок, испытывая иррациональное чувство вины, что духи дорог должны оказаться в закрытом пространстве черного полиэтилена.

— Знаю, почему, — продолжил Кайт, не дождавшись ответа. — Это всего два примера бесцеремонного вмешательства в неприступную крепость твоей жизни. Такое и представить почти невозможно! Великолепный Бэй на коленях перед обстоятельствами или чужой волей.

Кобейн фыркнул от раздражения:

— Испытываешь прочность нашей дружбы?

— Ага, или твоего самообладания. Ну так как, я прав? И если да, то во что ты вляпался, не знающий промахов частный детектив?

— У меня нет доказательств, но думаю, что ты прав.

Кайт выпрямился, награждая друга выразительным взглядом.

— Означает ли твое признание, что ты снова был с той девчонкой?

— Да, — голос Кобейна был глухой, но решительный.

— Черт возьми, Бэй! — взорвался Кайт, отбрасывая на пол мешок, в котором зазвенели осколки посуды. — Ты что творишь?

Кобейн молчал, продолжая складывать брелки.

— А это, значит, месть ее психопата? Кто она? Что ты делаешь, Ван Дорн?

Кобейн поднялся, уронив мешок из рук, и застывая напротив друга.

— Не знаю я, кто она. И не знаю, что делаю.

Кайт развел руками, растеряв все слова. Покачал головой, потом прошел к треснутому окну, и выразительно посмотрел на отпечатки пальцев на стекле. Снова покачивание головой, едва слышный шепот из ругательств:

— Что ты творишь?

Не вопрос, а утверждение. С неверием в голосе.

Бэй подошел к стене и стал срывать уцелевшие брелки.