В погоне за Тайной

— Мою драгоценную? Бэй! Мою? — Взорвался Кайт. — Жестоко, друг детства… — Он наградил Кобейна взглядом, в котором возмущение мешалось с отчаянием и болью. У Бэя неприятно сжалось сердце. — Знаешь, что самое паршивое в нашей ситуации? Даже если вы с Кариной расстанетесь, у меня нет шансов. Не было, нет и не будет. Эта женщина не для меня, простого, хорошего, наверное, надежного парня. Ей нужен кто-то особый, вроде Великолепного Бэя. Или того олигарха, которого она послала ради тебя. Это не значит, что я не попробую обмануть судьбу, если твоя голова не встанет на место, и ты действительно потеряешь Карину. Только вот сейчас, в этот момент, твой уход станет слишком сильным ударом. Сумей поддержать ее! Заткни куда подальше свою не к месту вылезшую совесть и разгулявшиеся гормоны!

Бэй покачал головой.

— Я не могу даже сейчас говорить с ней. Не смогу.

Кайт оценивающе посмотрел на него, кивнул, соглашаясь.

— Нужно потянуть время. Ты переболеешь, Бэй. Я уверен в этом. Самым идиотским будет, если сейчас наломаешь дров, а когда придешь в себя, начнешь кусать локти. Некоторые шрамы не залечиваются. Так что не спеши с решениями. По крайней мере, пока в себе не разберешься.

Кобейн удивленно смотрел на друга. Кайт, который всегда искал поддержки и совета, сейчас учил его жизни и отчитывал, как мальчишку? И вид у него был серьезный и уверенный. Когда он успел так повзрослеть… или неразделенная любовь заставила стать мудрее?

Пора было возвращаться к уборке. Мусорные мешки быстро наполнялись, Бэй ловил себя на мысли, что них исчезает тот мир, к которому он привык, становится чужой любимая квартира.

Телефонный звонок показался слишком громким. Друзья переглянулись и посмотрели на часы. Почти полночь. Поздно для звонка из России, но когда Бэй взял в руки мобильный, то увидел номер Карины. На его лице отразилась растерянность, и Кайт быстро выхватил телефон, оттолкнул Бэя в сторону, показывая знаками, чтобы молчал.

— Кариночка! — Сколько тепла звучало в голосе друга! И плохо скрываемого волнения.

Бэй устало опустился на кровать, уже возвращенную на законное место со сложенной стопкой постелью. Обхватил голову руками, оперевшись локтями на колени и слушал разговор.

— Это Кайт. Нет, ты права, номер Бэя. Он спит в метре от меня. Нет, мы у него дома. С ним все в порядке. С домом — нет. Кто-то вскрыл квартиру и разломал все, что успел, и поверь, это почти все. Что? Нет, с Кобейном все действительно в порядке, не считая поруганного самолюбия. Он устал, ну мы и выпили лишнего, наверное. Я фото пришлю. Оценишь. Есть повод напиться. Как мама? Очень рад слышать. Будить пьяного потерпевшего? Хорошо. Он завтра обязательно перезвонит…

Когда связь оборвалась, лицо Кайта быстро потеряло улыбку и снова превратилось в маску обвинителя.

— Считай, что я спас твою задницу. У тебя есть время до завтра разобраться в собственных чувствах и включить здравый смысл.

— Что ж ты опять в благородство играешь, — бросил Бэй, поднимаясь с кровати, — нет, чтобы ситуацией воспользоваться и свою личную жизнь устраивать, уговариваешь меня враньем твою любимую девушку удерживать?

Удар в челюсть был неожиданным. Бэй улетел обратно на кровать и, подчиняясь инстинктам, быстро вскочил, занял стойку, сжимая кулаки. В чувство привела отчаянная решимость друга, знавшего, что у него нет ни малейшего шанса против Ван Дорна.

Друзья топтались друг напротив друга, тяжело дыша и борясь с эмоциями, пока Кобейн не расслабил кулаки. Опустил устало плечи, отвернулся, признавая свою вину.

— Когда ты последний раз ел? — Неожиданный вопрос был задан еще дрожащим от напряжения голосом, но тем не менее разрядил обстановку. Кайт направился к холодильнику. — Ты настолько сейчас не в себе, что лучше сделать вид, что болен. А больных нужно кормить. И выглядишь ты тоже погано.

Бэй выдохнул, отпуская раздражение, и прислушался к себе, выискивая чувство голода, которого не было. Попытался вспомнить, когда последний раз ел.

— Не помню, кажется, вчера вечером, или днем.

— Понятно, — Кайт уже лазил по шкафам, потом выудил из морозилки одинокую пиццу и включил духовку.

Через двадцать минут, освободив место на столе, он поставил нехитрый ужин среди уцелевших стаканов и глотнул виски из своего бокала.

— Иди есть.

В квартире уцелел лишь один стул, на котором уже сидел Кайт и, чтобы не возвышаться над ним столбом, Бэй вернулся с куском пиццы в руке к кровати. Присел на самый край, заставляя себя есть. Он, кажется, слишком устал, чтобы испытывать голод.

— Слушай, — в голосе Кайта появились привычные насмешливые интонации, — может, у тебя гормональное отравление? Ну посмотри на себя. На кого ты похож? — Кайт, в отличие от Бэя, ел с удовольствием. — А я скажу… на подростка в самом пике полового созревания, который после длительного воздержания попал на халяву в публичный дом и выполз оттуда, отравленный гормонами.

— Что, был опыт? — язвил Кобейн, дожевывая кусок плохо пропеченного теста. Друг детства слыл отвратительным поваром, подтверждая титул испорченной пиццей.