В погоне за жизнью. История врача, опередившего смерть и спасшего себя и других от неизлечимой болезни

Мы отправились домой в Северную Каролину. Я выиграл третий раунд, но это был технический нокаут[28]. Силтуксимаб – чудесное лекарство, на которое мы возлагали надежды, – не помог, и пришлось прибегнуть к мощнейшей химиотерапии. По мнению доктора ван Ре (и моему тоже), возможно, к началу лечения болезнь уже зашла слишком далеко и блокатор IL-6 не сработал. Возможно, уровень IL-6 у меня в действительности зашкаливал, хотя предыдущие результаты анализов этого не выявили. Возможно, это была просто ошибка. Мы думали и надеялись, что силтуксимаб сумеет предотвратить следующий рецидив, пусть он и не справился с болезнью в процессе развития. В конце концов, он якобы обладал чудесной властью над iMCD. Я вышел из кабинета с планом, написанным на листе желтой бумаги, который гласил: силтуксимаб каждые три недели.

Я постепенно выздоравливал и, казалось бы, мог со спокойным сердцем покинуть Арканзас, однако тревожные мысли не оставляли меня. С каждым раундом мы наращивали свои силы, но у нас в запасе не осталось более мощных средств. Болезнь Кастлемана – тикающая бомба, но и лекарства – такая же бомба с часовым механизмом. Человеческий организм способен выдержать лишь несколько курсов столь токсичной химиотерапии. После них повреждения станут слишком серьезными – будет достигнута максимальная доза, которую можно получить в течение жизни. Большинство пациентов не доходят до точки, в которой из-за препаратов перестают работать сердце и другие жизненно важные органы или изменения ДНК приводят к распространению рака. Лекарства в этот момент становятся причиной болезни. Если химиотерапия – мое единственное спасение от рецидива, сколько еще раз мы успеем применить ее, прежде чем она меня убьет?

Я старался не думать об этом и быть собой. Я верил, что силтуксимаб способен поддерживать меня в состоянии ремиссии. К тому же обо мне заботился лучший эксперт в данной области. Кроме того, я знал: он и другие ученые работают над решением загадок iMCD и потому она недолго будет оставаться «идиопатической». Впрочем, разгадывание этих тайн более не являлось предметом моего интереса, ведь я уже получил чудесное лекарство от своей болезни. Она не вернется.

Глава одиннадцатая

Приехав в аэропорт, из которого собирался улететь домой в Роли, я сделал то, чего не делал уже десять лет. Я зашел в Five Guys и заказал себе гамбургер.

Десять лет я не ел фарша ни в каком виде. Я тщательно снимал кожу с каждого кусочка курятины, не брал в рот жареного, даже не смотрел в сторону жирных и вызывающих привыкание продуктов, например майонеза или масла. Я образцово придерживался всех постулатов правильного питания. В моей тарелке лежали фрукты, овощи, рыба, курица (без кожи) и цельные злаки. Я демонстративно жевал сушеные ломтики манго. Ради хорошего здоровья (и отчасти из тщеславия) я подавлял желание есть то, что могло бы доставлять удовольствие. «Я ем не из-за вкуса еды», – однажды с гордостью заявил я друзьям, перечисляя калории и граммы белка, присутствующие на стоящей передо мной тарелке. Тем не менее я уже несколько раз чуть не умер, и вряд ли стоило продолжать винить пищу в проблемах со здоровьем. Более того, против меня восстал мой собственный, правильно питавшийся организм. Не знаю, что пробудило во мне плотоядность – осознание, что безупречное питание не способно подарить мне идеальное здоровье (и тот самый «сильный» иммунитет, в котором я менее всего теперь нуждался), или то, что меня неделями кормили через зонд. Какой бы ни была причина, в аэропорту я понял: неразумно лишать себя источника радости.

Я наслаждался тем гамбургером. Это походило на пир после долгого, строгого поста – или на первый полноценный прием пищи после того, как переболел гриппом.

В ресторане у меня появилась спокойная минута, и я смог мысленно вернуться к тому, что обдумывал в последние несколько недель: чему мне стоит посвятить новую фазу моей борьбы за жизнь? (Тогда мне – ошибочно – казалось, что эта фаза непременно завершится победой.) Я сформулировал новый для себя принцип. «Подумал – сделай», – крутилось у меня в голове. Важно, что слова составляют одну фразу. Между ними нет точки, остановки. Не думать о чем-то и делать следом что-нибудь другое, не связанное с мыслями, а думать и воплощать задуманное, не останавливаясь на полпути.