В поисках агента. Записки офицера КГБ

За исключением слушателей более старшего возраста, включая действующих сотрудников разведки, присланных для переподготовки, и таких, как я, кто быстро повзрослел и набрался жизненного опыта в военные годы, большинство моих товарищей по учебе попали сюда прямо со школьной скамьи. Скоро вместе с несколькими слушателями мы образовали дружную группу и вместе проводили свободное от занятий время. Среди моих товарищей были Юрий Гулин, сын врача из Сибири и большой любитель музыки, бывший матрос Владимир Коровин, которому очень тяжело давался английский язык, и украинец Борис Чечель, глубоко порядочный и честный человек. В сентябре, вскоре после моего прибытия в школу, я познакомился еще с одним слушателем. Его звали Олег Калугин. По его поведению и манерам было видно, что он совсем не из простой семьи. Единственный ребенок у родителей, он поразил меня великолепным знанием английского языка — редкий случай в то время. Вскоре Олег выиграл проведенный в школе конкурс на лучший перевод с английского. Я занял второе место. Калугин был общительным человеком, и мы через некоторое время подружились. Он женился на ленинградской девушке (ее звали Людмила), и казалось вполне естественным и логичным, когда после окончания института одаренный молодой выпускник был направлен на работу в Первое главное управление.

На второй год моего пребывания в институте, в марте 1953 года, умер Сталин. Объявление об этом, сделанное на общем собрании слушателей, повергло всех нас в шок. Убеждение и вера, с которыми я вырос, что наше общество было на пути быстрого послевоенного развития, что мы действительно строим коммунизм, теперь стали казаться мне не столь непоколебимыми. Разгромив фашистскую Германию, Советский Союз продемонстрировал свою мощь, с которой были вынуждены считаться на Западе. Сталин привел нас к этой великой победе. В последующие годы под его руководством велось восстановление всех сфер экономики и жизни в стране. В 1947 году были отменены продовольственные карточки, снизились темпы инфляции. В народе царило ощущение подъема и динамизма, и все это было — твердо верили мы тогда — достигнуто благодаря Сталину. В тот день я был не один, у кого на траурном митинге были на глазах слезы.

Окончив через три года, в 1956 году, институт, я был направлен служить во Второе главное управление (ВГУ) Комитета, которое занималось вопросами внутренней безопасности и контрразведки. Меня сделали сотрудником второго (английского) отдела — подразделения, борющегося с разведывательными операциями Великобритании на территории СССР (первый отдел ВГУ курировал работу против США, третий — ФРГ). Наш отдел контролировал сотрудников посольства Великобритании, работающих в Москве, а также предпринимал усилия по их вербовке в качестве агентов ВГУ. В мои служебные обязанности входило наблюдение за работой охраны английского посольства в Москве. Я не мог поверить своему счастью — свежеиспеченный чекист и сразу получить такую важную работу!

Итак, спустя два месяца одним ранним утром я прибыл в Москву на Белорусский вокзал, с которого когда-то эшелоны советских солдат отправлялись на фронт. Согласно полученным в институте указаниям, я подошел к телефонной будке и набрал номер управления кадров КГБ. Трубку никто не поднял. «Может быть, они здесь позже начинают работу», — подумал я. В Москве я никого не знал. Мне некуда было идти, у меня было мало денег. Мне было сказано только одно — позвонить сразу же по прибытии поезда в Москву и получить дальнейшие инструкции.

Я сел на мой чемодан и спустя полчаса решил повторить попытку. Опять неудача. То же самое повторилось и через два часа.

Я просидел на вокзале до вечера. Около полуночи стал размышлять, где бы мне переночевать. Даже будь у меня деньги, было невозможно просто так войти в какую-нибудь гостиницу и без всякой брони или указания свыше получить место. А посему я нашел в зале ожидания вокзала свободное место и, как смог, устроился на ночлег. Утром я стал звонить снова. Никакого ответа. Подойдя к дежурившему на вокзале милиционеру, я по-провинциальному робко спросил его, где находится КГБ. Подозрительно оглядев меня, он коротко бросил: «Естественно, на площади Дзержинского». — «Не скажите ли, как туда пройти?».

Милиционер внимательно на меня посмотрел. «Тебе лучше добраться туда на метро», — ответил он, и я двинулся по улице Горького. В конце концов я очутился перед «Лубянкой» — внушительным зданием серого цвета, построенным в псевдоклассическом стиле еще в дореволюционной России, где теперь размещались основные службы КГБ. Фасадом здание выходило на большую площадь с кольцевым движением автотранспорта, а в середине ее на высоком постаменте встала через два года одетая в шинель статуя Дзержинского — «железного» Феликса, основателя и первого руководителя ЧеКа («Чрезвычайной комиссии»), предшественника нынешнего КГБ. Все это усилило во мне чувство какой-то неуверенности. Нельзя же было вот так запросто войти в парадный вход центрального здания КГБ!