В поисках Божества

III. Деяния Иоанна (Πραξεις του Ίωαννου). Вслед за двумя первоверховными Апостолами, основателями эллинских и римской Церквей, главное место в традициях христианской старины занимал облик любимого ученика Господня, Апостола Иоанна Богослова. Мы уже знаем, каким несравненным обаянием пользовался Иоанн в Малой Азии, когда доживал свой век в Эфесе и когда вокруг него сосредоточивались надежды на близкое пришествие Христово во славе, имевшее быть, по общему мнению, еще при жизни великого Апостола, согласно евангельскому обету (Ин. XXI, 22)[657]; мы отмечали уже неоднократно, что это обаяние имени Иоанна и после кончины его оставалось непоколебимым в течение долгого времени, и все Отцы Восточной Церкви опирались на его авторитет при решении вопросов религиозного сознания и церковного устройства. Вполне естественно, что вокруг имени Иоанна после его смерти создался цикл преданий, особенно дорогих всем почитателям его памяти. Но мы знаем также, что авторитет Иоанна оспаривался всеми приверженцами иудео-христианских традиций, видевших в нем представителя чуждых иудейству мистических идеалов христианства, и что это неприязненное отношение к великому Апостолу-мистику выразилось даже в отрицании авторитета всех приписанных Иоанну книг — не только его посланий, но даже Евангелия и Апокалипсиса, пользовавшихся известностью и уважением с конца I в. Мы знаем, что противники Апостола пытались отбросить эти книги в круг неприемлемой для Церкви гностической литературы, приписав авторство их Керинфу, и что вопрос о сохранении их в каноне был решен в утвердительном смысле лишь после долгих колебаний и борьбы. Если таково было отношение к книгам, носившим имя самого Иоанна, то легко представить, сколько нареканий возбуждали Деяния Иоанна, в которых ясно было выражено стремление изобразить любимого ученика Христова носителем высшего посвящения во все тайны христианской мистики. Поэтому, хотя эти Деяния были известны несомненно уже со II в., они пользовались почетом и распространением только в мистических кругах христианства, и мы не имеем сведений о какой-либо древней обработке их в евионейском или иудео-христианском духе; лишь гораздо позже началась их переработка для включения в сборники одобренных Церковью жизнеописаний апостольских. Так» житие Ап. Иоанна вошло в упомянутый нами латинский сборник Авдия именно в виде переделки древних и старательно обезвреженных гностических Деяний; большим успехом пользовалось» примерно с V в.» особое повествование об Иоанне» приписанное якобы ученику его Прохору и также являвшееся переработкой в церковном духе древнего гностического текста. Греческая книга Прохора послужила основанием житию Св. Апостола Иоанна» составленному в X в. Симеоном Метафрастом и принятому в Минеи Православной Церковью; латинский же текст Авдия является источником повествований об Иоанне в западной средневековой литературе.

Автором древних Деяний Иоанна единогласно признавали всегда гностика Левкия» которому приписывалось вообще составление сборника Деяний разных Апостолов (см. выше). Новейшая ученая критика усматривает следы влияния Деяний Иоанна на Деяния Петра, и это мнение может служить подтверждением факта принадлежности этих двух Деяний (конечно» в первоначальной их редакции)» наравне с некоторыми другими» к сборнику» составленному во II в. Левкием (учеником Иоанна» по древнему преданию). Во всяком случае» Левкия можно без сомнения признать автором Деяний Иоанна, за которыми издавна было закреплено его имя; остается лишь открытым вопрос» насколько это повествование об Иоанне было составлено Левкием самостоятельно» или же оно являлось компиляцией не только устных преданий о великом Апостоле» но и каких-то еще более древних письменных сказаний о нем. В пользу второго мнения говорит то обстоятельство, что некоторые предания, связанные с именем Иоанна, сохранились без определенной ссылки на книгу Левкия. Так, в церковно-христианской литературе встречаются указания на разные эпизоды из жизни Апостола — например, рассказ о том, как он был ввержен в кипящее масло по приказанию имп. Домициана и остался невредим, как испил кубок яда также без всякого для себя вреда[658]; чудное сказание о том, как Апостол перед блаженной кончиной своей повторял ученикам лишь один святой завет: «дети, любите друг друга»[659], трогательный рассказ о порочном юноше, обращенном на путь истины священным рвением Апостола[660], — и многие другие, заимствованные, вероятно из устных преданий или из более древних Деяний Иоанна, а может быть и из книги Левкия, от которой уцелели только незначительные отрывки, так что полного содержания ее мы восстановить не можем.