В поисках Божества

К сожалению, эти древние Деяния до нас не дошли. Первобытной формой их, как мы уже указывали, являлись, вероятно, совместные «Деяния Петра и Павла», о чем свидетельствует, между прочим, то обстоятельство, что Ориген, цитируя загадочные слова Христа о необходимости вторичного Своего распятия, относит их к Деяниям Павла[651], между тем как они сохранились в Деяниях Петра (см. выше). Однако следует допустить, что этот первоначальный текст довольно рано раскололся на два отдельных «Деяния», продолжавшие самостоятельно развиваться и подвергаться разнообразным переработкам. Деяния Павла пользовались огромным уважением, и во многих Восточных Церквах входили в состав канона. Ориген ссылался на их авторитет при изложении своего учения о Логосе[652]; ими же пользовался Ипполит, и вообще упоминания о Деяниях Павла или признаки пользования ими встречаются почти у всех писателей первых веков. В многочисленных ссылках на эти Деяния они называются то Πραξεις Παυλου, то Περιοδοι Παυλου; в латинских источниках можно встретить указание и на Praedicatio Pauli. Под этими разными заглавиями, вероятно, разумелись различные обработки древнего утерянного текста; существовали несомненно и гностические Деяния под именем Павла, любимого Апостола антииудейских течений христианства. Ни один из этих старинных текстов не сохранился до наших дней; можно только с уверенностью сказать, что эти переработки еще более древнего первобытного текста начали составляться уже со II в.

Менее расплывчатые сведения имеются об одной из этих переделок древних Деяний, а именно об известной с конца II в. книге Деяний Павла и Феклы (Πραξεις Παυλου και Θεκλης). Здесь содержались сказания о проповеди Павла в Малой Азии в связи с историей обращенной им в христианство Св. — мученицы Феклы-девы. Тертуллиан впоследствии утверждал, что был известен автор книги, некий малоазийский пресвитер, трудившийся над составлением этих Деяний «из любви к Павлу»[653]; сообщение это, впрочем, не подтверждается никакими другими указаниями. Но во всяком случае книга Деяний Павла и Феклы пользовалась большим распространением и почетом и уцелела доныне (быть может, в несколько переделанном виде) во многих списках[654]; несмотря на осуждение ее на Западе декретом Геласия, Церковь, по-видимому, относилась довольно благосклонно к безобидной с догматической точки зрения книге и допускала ее в списки почитаемых, хотя и не боговдохновенных книг (Antilegomena), наряду с «Пастырем» Ермы, посланием Варнавы и др. Из этих Деяний Павла и Феклы Церковь немало почерпнула преданий, ныне неразрывно связанных с обликом Ап. Павла: так, отсюда заимствовано описание внешности Апостола («небольшого роста, лысый…» и т. д.), упрочившееся в христианской иконографии. Можно вполне допустить, что это описание соответствовало истине и воспроизводило впечатление людей, лицезревших самого великого Апостола. В тексте Деяний Павла и Феклы вообще не встречается грубых ошибок, анахронизмов и географических нелепостей, довольно обычных в других апокрифах; так, расположение малоазийских городов, направление соединявших их больших дорог и пр. указаны совершенно верно. Ученой критике удалось недавно установить, что даже упоминаемая в книге «царица Трифена» (которой приписывается роль покровительницы и заступницы Св. Феклы) отнюдь не вымышлена автором: в ней можно узнать историческую личность понтийской царицы Трифены, двоюродной внучки триумвира Антония и матери Полемона II, царя понтийского прибл. с 38 по 63 г. (т. е. именно в эпоху пребывания Павла в Малой Азии)[655]. Таким образом, следует признать, что в основе Деяний Павла и Феклы лежат несомненно исторические данные, еще заметные под наслоениями позднейших добавлений и преданий. Личность самой героини рассказа, благородной и бесстрашной Феклы-девы, также принадлежит истории; гробница ее в Селевкии благоговейно почиталась, и Церковь имела полное право причислить к лику своих величайших святых эту любимую ученицу Павла, восторженную благовестницу и исповедницу Христовой веры, кровью вписавшую свое имя в первую страницу книги чудес христианского мира[656].