В поисках Божества

Этим же значением Петра для Римской Церкви объясняется и большое количество позднейших переделок древних Деяний его — переделок, проникнутых духом церковной дисциплины и совершенно безвредных с точки зрения церковной догматики. Старинные, гностические Деяния Петра совершенно неузнаваемы в «Деяниях Петра и Павла» псевдо-Марцелла, в описании мученической кончины Апостола, приписанном будто бы первому епископу римскому Лину (Martyrium beati Petri apostoli a Lino episcopo conscriptum), и других наивных произведениях позднейшей эпохи, положенных в основу средневековой «Золотой легенды». Следы утерянного гностического текста едва можно уловить в наиболее ценном из всех дошедших до нас отрывков более древних Деяний Петра — во фрагменте, найденном в монастырской библиотеке в Верчелли и получившем название Actus Vercellenses. Этот рукописный кодекс относится к VII в., но содержащийся в нем отрывок латинского перевода Деяний Петра приурочивается ученою критикой к IV в.; подлинный же греческий текст, с которого сделан этот перевод, можно отнести, по некоторым признакам, даже ко II в. Этот драгоценный фрагмент Деяний Петра издан впервые Липсиусом в его сборнике апокрифических Деяний апостольских[644]. Мы находим в этом тексте Actus Vercellenses все сведения о Петре, воспринятые церковною традицией[645]: тут и приезд его в Рим (на смену отбывшему в Испанию Павлу), и длительная, богатая всевозможными эпизодами борьба его с Симоном Магом, заканчивающаяся поражением последнего, и бегство Петра из Рима вследствие начавшегося гонения, и дивное видение Господа, отвечающего ему на вопрос: «Domine, quo vadis?», что он идет в мир на вторичное распятие, и возвращение Петра, ободренного видением, в Рим навстречу мученической смерти, и все традиционные подробности о распятии Апостола вниз головой[646]. В этом несомненно древнем и весьма интересном тексте Деяний Петра чувствуется, однако, рука набожного фальсификатора, старательно сглаживающего признаки докетизма и других гностических идей: лишь при внимательном изучении текста можно усмотреть следы гностицизма в описании явления Христа в образе светлого юноши и совершения Евхаристии без вина, в строго выдержанном аскетическом направлении проповеди Петра и в некоторых других подробностях, напоминающих о том, что текст является уже переработкой другого, более древнего и более близкого к гностическому духу.

В 1903 г. известный исследователь коптских рукописей К. Шмидт издал другой отрывок Деяний Петра, найденный им в коптском переводе в одном из папирусов Берлинского музея[647]. Этот фрагмент не может сравниться по объему с кодексом Actus Vercellenses; он содержит лишь один краткий эпизод из жизни Ап. Петра, происходящий, по-видимому, в Иерусалиме. Петра упрекают в том, что он, исцеляя разных недужных, оставляет без внимания собственную дочь, разбитую параличом; для посрамления своих обвинителей Петр исцеляет свою дочь единым словом, но затем вновь возвращает ее в неподвижное состояние и разъясняет изумленным слушателям, что тяжкий недуг ниспослан его дочери по особой милости Господней, для охраны невинности ее от покушающегося на нее могущественного вельможи. Это странное сказание о Петре и его дочери было известно Августину и др. церковным писателям, о нем упоминалось и в гностических Деяниях Филиппа; принадлежность его в той или иной форме древним Деяниям Петра несомненна. Быть может, это предание содержалось в тех исчезнувших гностических ДеянияхПетра, часть которых послужила канвой для нашего Actus Vercellenses. На гностическое происхождение текста, переработанного во фрагменте, указывает ясно выраженная тенденция аскетизма и презрения к плоти.