В поисках Дильмуна

Вот и все, что мы могли тогда сказать о нашем шурфе. Глубже в том году копать не пришлось, потому что на подъем гробов ушел весь остаток сезона.

Второй год принес нам гораздо больше данных и ни одного ясного ответа. Оглядываясь назад на десяток с лишним лет труда, сознаешь то, чего не видно на ходу: некоторые годы можно назвать промежуточными, но не пустыми, потому что и в эти годы проделана существенная работа и достигнуты значительные результаты. Тем не менее под конец такого года вы вроде бы не особенно продвинулись вперед, не приблизились к уяснению того, что означают ваши находки. Вот таким был и наш второй год. Правда, полевой сезон оказался короче. В первом году мы провели на Бахрейне пять месяцев, но не могли каждый год отсутствовать так долго. Семейная жизнь даже к археологу предъявляет кое-какие требования и дарует ему кое-какие радости, и уж никуда не денешься от того, что профессору нельзя из года в год бросать на пять зимних месяцев свой университет и студентов. В 1955 г. полевой сезон длился только три месяца. Зато, если вместо пяти месяцев мы работали три, отряд наш вместо трех человек насчитывал пять. И у нас заметно прибавилось денег. Шейх Сульман и его финансовый советник сэр Чарлз Белгрэйв удвоили взнос. Так же поступила Бахрейнская нефтяная компания. Далее, фонд Карлсберга (Карлсберг — производящая пиво фирма, которая заботится о датской культуре и финансирует развитие науки, искусства и т. д.), эффективно управляемый комитетом, объединяющим профессоров и деятелей искусства, постановил и впредь выделять средства на наши работы. Музей Пенсильванского университета прислал с чеком в кармане своего лучшего молодого археолога Роберта Дайсона, или просто Боба. Словом, мы во всех отношениях были обеспечены лучше, чем в предыдущем году. И если считать кубометры вынутого грунта, сделали больше, однако вместо ответов получили только новые вопросы.

Кристиан продолжал копать у Барбара. Центральный дворик храма был целиком расчищен, и три стоящих камня — один с объемным изображением бычьей головы, и все три со сквозными отверстиями — не оставляли сомнения в том, где происходило заклание жертвенного животного. Углубляясь в грунт под двориком, мы получили подтверждение того, о чем догадывались, прокладывая годом раньше разведочную траншею: храм трижды перестраивался, но с небольшими перерывами и одним и тем же народом. По всей глубине раскопа нам встречались одинаковые пузатые горшки из красной глины, украшенные горизонтальными ребрами. В углу дворика второго по возрасту храма мы нашли предмет, который и поныне остается одним из наших лучших экспонатов. В куче бросовых медных полос и пластин лежала великолепная бычья голова из меди. Изумительное произведение искусства — большие изогнутые рога, раздувающиеся ноздри… Но, главное, изделие это представляло тип, несомненно родственный золотым и медным бычьим головам, найденным Леонардом Вулли в царских гробницах Ура в Месопотамии. Специалисты По-разному датируют эти гробницы, но в общем сходятся на периоде 2500–2200 гг. до н. э. (кроме самого сэра Леонарда, который относит их к IV тысячелетию до н. э.). Так что наша находка позволяла более определенно судить о датировке Барбарского храма.

В Кала’ат аль-Бахрейне (Португальской крепости) П. В., которому помогал Могенс Круструп, расширил свой угрожающе узкий шурф. Обретя больший простор для работы, он по двум шурфам прошел от пола могучей каменной постройки еще на три метра вниз до скального основания. Само строение мешало здесь добиться большего. Кладку ни сдвинуть, ни подкопать, так что вся доступная для зондирования площадь ограничивалась двумя отверстиями чуть больше метра шириной. На столь малом участке только редкостное везение могло дать надежный материал для датировки, однако на сей раз удача изменила П. В. Два-три черепка расписной керамики указывали на достаточно почтенный возраст, а один кремневый нуклеус позволял предположить, что мы приблизились к неолиту, то есть к 3000 г. до н. э., или к еще более раннему времени.

Вместе с американцем Бобом я приступил к следующему этапу исследования городища. Центральный шурф показал, что этот объект заслуживает дальнейшего изучения, и мы решили поработать с края.

Копать край телля намного легче. Не надо зарываться так глубоко в грунт, и проще найти для выкопанной земли такое место, где она не будет мешать дальнейшим раскопкам, если таковые понадобятся. Более того, окраина города вообще интереснейший район: здесь вы можете найти укрепления. Правда, если город постепенно разрастался вширь, находимые по краям следы могут быть не такими старыми, как пласты в середине. Вот почему полезно начинать с предварительного зондажа в центре.