В поисках Дильмуна

На обратном пути Гхулум, не дожидаясь моей просьбы, остановился в том месте, где курганы стояли особенно часто. Выйдя из машины, я полез на самый высокий из стоявших вблизи бугров. Ботинки скользили по плотно утрамбованному гравию, и пот, кативший градом по моему лицу, совершенно испортил воротничок, галстук и пиджак, которые я надел для визита к шейху. С вершины открывался еще более внушительный вид на нескончаемые ряды погребальных холмов. Подавляющее большинство их представляло собой просто круглые курганы, но иные были окружены невысоким кольцом, словно призванным защитить их от напора соседей. Было видно, что над многими буграми кто-то потрудился: мелкие ямы, а то и глубокие выемки на западных склонах указывали, где грабители покушались на помещенные внутри захоронения.

Шесть лет спустя, вспоминая с позиции археолога, занятого полевыми работами в Дании, мою первую встречу с. курганами Бахрейна, я дивился тому, что не использовал лучше три года, проведенных на острове. За весь этот срок я раскопал только один холм, да и то из числа самых маленьких. И мои тогдашние «раскопки» были весьма неквалифицированными, если исходить из правил, усвоенных за три года работы на датских курганах под руководством экспертов. Подобно грабителям былых времен, я прорыл с вершины ход к каменному перекрытию погребальной камеры, рассчитанной на одного покойника. Подняв две плиты, перерыл накопившийся на дне камеры многосантиметровый слой земли и пыли. И ничего не нашел. То ли меня опередили грабители, то ли захороненный здесь человек был слишком беден, чтобы взять с собой что-либо на тот свет. Скромные размеры могильного холма говорили скорее в пользу последней догадки.

Это было моим единственным покушением на бахрейнские курганы. Почему-то жизнь на Бахрейне не располагала заниматься тем или иным хобби всерьез. В летние месяцы лишь очень большой энтузиаст мог устоять против соблазна подремать после работы под потолочным вентилятором или в спальне с кондиционером, которым некоторые фирмы начали оснащать жилища своих служащих. Зимой соблазны были прямо противоположного свойства: ласковые северные ветры и усмиренное солнце, согревающее белый песок и зеленоватое море. располагали скорее к отдыху на природе, чем к энергичным начинаниям. Вечера и выходные дни были заполнены парусным спортом, плаванием, теннисом, пикниками и вечеринками на свежем воздухе, рыбалкой. Только самый бесстрашный оригинал решился бы отвергнуть все приглашения и отправиться в одиночку на раскопки. А я считал, что молодому служащему нефтяной компании не следует быть оригиналом.

Как бы то ни было, теперь мне предстояло вернуться на Бахрейн. Притом на сей раз в качестве археолога, и не надо искать предлога или брать отпуск, чтобы копать сколько душе угодно. И я отправлялся в путь не один, а вместе с опытнейшим товарищем.

Итак, теперь самое время представить читателям профессора Петера Вильхельма Глоба, которого обычно все зовут просто П. В.

За полтораста лет со времени рождения европейской археологии (кстати, это произошло в Дании) Дания регулярно поставляла выдающихся археологов. Христиан Юргенсен Томсен, начинавший свою карьеру в качестве коммерсанта, приобщился к археологии, спасая от огня коллекцию монет при бомбардировке англичанами Копенгагена в 1807 г., стал затем первым директором датского Национального музея и впервые обосновал деление доисторического периода на каменный, бронзовый и железный века. Ене Асмуссен Ворсо, который еще школьником начал работать у Томсена в Национальном музее, поссорился с шефом, когда бедность вынудила его просить жалованье за свой труд, и обратился прямо к королю Дании, после чего получил средства на археологические исследования за границей. Он стал закадычным другом увлекавшегося археологией кронпринца, впоследствии короля Фредерика VII, и, возвратясь на родину в 1865 г., возглавил после Томсена Национальный музей. Софус Мюллер, вспыльчивый коротыш с козлиной бородкой, сменил Ворсо на директорском посту и за время своего правления приобрел легендарную славу как ярый противник происходившего в ту пору бездумного разорения датских курганов и как человек, открывший культуру носителей боевых топоров, которые вторглись с востока в Европу каменного века. Их хоронили в этих курганах.