Читаем В поисках Дильмуна полностью

На этом фоне Британское политическое представительство было тихой гаванью, островком стабильности среди бурно меняющегося окружения. Ибо здание представительства, построенное до начала нефтяного бума, расположилось на мысу у моря, и планировщики обошли его своим вниманием. Здесь, в просторных помещениях дома, дышащего атмосферой Индийской империи, я смог просмотреть, то немногое, что было опубликовано по истории Кувейта.

На знакомство с книгами ушло немного времени. Известная история Кувейта измеряется всего лишь двумя веками[38]. Двести лет назад участник упоминавшейся выше датской экспедиции Карстен Нибур сообщил о существовании города Эль-Кувейт (второе название — Грайн) на южном берегу бухты, глубоко врезанной в сушу к западу от устья Шатт-эль-Араба, где Евфрат и Тигр вместе вливаются в Персидский залив. Город, по его словам, насчитывал около десяти тысяч жителей, занимающихся рыбной ловлей и промыслом жемчуга. Однако в разгар лета, когда люди отправлялись добывать жемчуг на отмелях у Бахрейна, а караваны верблюдов с купцами шли в Дамаск и Алеппо, в городе оставалось от силы три тысячи человек. Заправляло в Кувейте племя Утуби, боровшееся за свою независимость против могущественного племенного объединения Бануи Халид, которое распространило свою власть вдоль всего побережья от Бахрейна до Ирака. Когда шейх Бануи Халида посылал свое войско на Грайн, горожане искали убежища на входившем в их владения острове Файлака.



Остров Файлака, Кувейт


Видимо, в ту пору Эль-Кувейт был молодым городом. Грайн (точнее, Курайн) — «маленький рог». Вероятно, так именовался мыс, отделяющий залив Кувейт от идущего на юг Персидского залива. На этом мысу и расположен теперь город. Кувейт — «маленькая крепость». Очевидно, строительство этой крепости было первым шагом Утуби к независимости. И он себя оправдал: в годы, последовавшие за посещением Персидского залива Нибуром, шейхи Утуби сумели удержать Кувейт. Более того, он принадлежит им по сей день, и сильная ветвь правящей династии продвинулась на юг. Речь идет об уже знакомом нам семействе Халифа, которое, обосновавшись в Зубаре на Катарском полуострове, оттуда покорило Бахрейн.

Отметим, что тот же Нибур упоминает о «португальском замке», находящемся неподалеку от Грайна. Именно это сообщение и побудило кувейтских археологов-любителей обратить внимание на остров Файлака. Ибо на самом материке никаких португальских замков не существовало, зато на северном берегу Файлаки помешались развалины покинутого города и форта. Показательно, что этот город назывался Курайния.

Файлака расположен посредине входа в залив Кувейт; моторный катер доходит туда от материка за три часа с небольшим. По сути дела, остров занимает стратегическую позицию на подходах к Эль-Кувейту. С его мысов открывается вид на весь залив, так что ни одно судно не может войти туда незамеченным. С утра до вечера мимо Файлаки тянется длинная вереница доу, курсирующих между Басрой на Шатт-эль-Арабе и Эль-Кувейтом. Доу играют одну из главных ролей в снабжении ненасытного кувейтского рынка, а до недавних пор они вообще считались «дорогой жизни» Эль-Кувейта, доставляя ему питьевую воду. На первых порах город обходился немногочисленными солоноватыми источниками, но они не могли обеспечить быстро растущие потребности, и Эль-Кувейт всецело зависел от воды, доставляемой на доу из бассейна месопотамских рек. С началом нефтяного бума, который сопровождался бурным приростом населения, «дорога жизни» стала нести непосильную нагрузку, к тому же она была слишком уязвима как для капризов стихии, так и для политических перипетий. Первые вырученные за нефть миллионы Кувейт потратил на безуспешные поиски воды на своей территории. Широко известна апокрифическая история о том, что где бы ни начинали бурить, вместо воды из скважин била нефть. В конце концов построили крупнейшую в мире установку для опреснения морской воды. В этом смысле зависимость от Ирака кончилась, но доу продолжали плыть мимо Файлаки, перевозя другие товары.

Сам остров Файлака вполне обеспечен водой. В силу каких-то прихотей геологической структуры скудные зимние осадки не стекают в море и не испаряются, а задерживаются на уровне примерно двух метров под песчаной поверхностью. Вырыл неглубокий колодец — и получай воду. Правда, ближайший пласт быстро истощается, и колодец пересыхает, но достаточно отойти на сотню метров, вырыть новый, и снова есть вода. Нам говорили, что до недавних пор на Файлаке выращивали зерновые.

Словом, многое указывало на то, что поселение на Файлаке старше самого Эль-Кувейта. Недаром утверждалось, что остров изобиловал развалинами. И там находилось также важное святилище, привлекающее паломников-шиитов; уже это позволяло предположить, что остров располагает памятниками более чем двухвековой давности.

Перейти на страницу:

Все книги серии По следам исчезнувших культур Востока

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное