В поисках Дильмуна

Тим весело прыгнул в яму, и, заглянув с опаской через край, мы увидели, что он стоит на возвышающейся метра на полтора над водой горке щебня. Осторожно последовали за ним и, когда после яркого солнца глаза привыкли к царившему внизу сумраку, рассмотрели свод, спадающий к подножию осыпи, на которой мы сгрудились. Не без опаски спускаясь по щебню, мы слышали, как срывающиеся из-под наших ступней камни с бульканьем ныряют в воду. Узкая темная лужа между осыпью и стеной манила прохладой и кажущейся свежестью, однако вода вязала рот. Насыщенная щелочью, она даже при самой большой нужде не годилась ни для людей, ни для животных. Мы полезли обратно вверх по осыпи и выбрались из ямы на жаркий воздух, жмурясь от полуденного солнца.

Поднявшись затем на плато, мы очутились на голой скале с редким слоем щебня и единичными промоинами, присыпанными песком. По краям плато эрозия выгрызла большие глыбы и выточила карнизы, так что найти место для подъема оказалось неожиданно трудно, хотя весь перепад высот составлял неполных два метра.

С виду курганы не представляли ничего особенного. Беспорядочно разбросанные каменные холмы разной величины, довольно низкие относительно своего диаметра, ничем не отличающиеся от таких же курганов любого периода и любой культуры в любом конце света. У двух курганов побольше просматривалась кольцевая стена, но из этого еще ничего не следовало. Погребальные холмы очень часто окружены каменным кольцом, выложенным до начала строительства, чтобы обозначить конечный периметр. Такая ограда предохраняет курган от оплывания, а заодно придает ему более правильную форму и внушительный вид. Так что кольцевые стены скорее правило, чем исключение. Просто со временем материал все равно сползает, накрывая стену, из-за чего ее не сразу обнаружишь.

Кладка вокруг двух больших холмов отличалась превосходным качеством. Она состояла из тесаных известняковых блоков высотой сантиметров тридцать и длиной поменьше метра. Наружная грань — выпуклая, соответственно окружности кургана; боковые грани обтесаны так, чтобы плотно прилегать друг к другу. Внешний вид сооружений явно заботил строителей, хотя по тому, как беспорядочно громоздились камни над стенами, этого нельзя было сказать.

И мы не могли утверждать, кто именно и когда сооружал здешние курганы. Ни на самих курганах, ни вокруг них нам не встретились черепки, которые могли бы что-нибудь подсказать. Правда, это был по-своему обнадеживающий признак: видимо, никто не покушался на могилы с тех пор, как они появились. Об этом же говорило отсутствие на макушках курганов ям, которые так удручали нас на бахрейнских некрополях, красноречиво свидетельствуя о разграблении погребальных камер. Если бы только мы добыли средства на раскопки, уж наверно внутри обнаружили археологические свидетельства, которых тщетно искали снаружи.

Мы прошли к пальме, чтобы посовещаться и осмотреть хауз — большую продолговатую яму с потрескавшимся сухим глиняным дном и с оштукатуренными стенами, на которых благочестивые мусульмане начертали имя Аллаха Милосердного и Милостивого. Близился вечер, мы уже почти три часа бродили под палящим солнцем между курганами. П. В. объявил решение: холмы несомненно погребальные, и могилы в них несомненно доисламские. Конструкция и размеры обличают незаурядное старание, что само по себе удивительно на безводном островке у безводных берегов, за сотни километров от любых других известных доисламских объектов. Судя по тому, что в одном месте точившая плато эрозия наполовину разрушила один курган, возраст погребений довольно значителен. Словом, тут явно стоит копать, вот только возможности организовать раскопки не предвидится, заключил П. В.

Сколько разных вариантов мы ни перебирали, становилось только яснее, что на Умм ан-Наре нам копать не под силу. Оборудовать и снабжать лагерь на этом острове — это же целая самостоятельная экспедиция. Продукты и рабочих надо будет ежедневно возить из города Абу-Даби, причем многое, в том числе, вероятно, даже, воду, придется доставлять из Дубай — ближайшего города с приличным рынком, а это добрых полтораста километров. Словом, дорогостоящая затея, а денег у нас нет. На Бахрейне, в Катаре и в Кувейте нас субсидировали шейхи и нефтяные компании, поскольку все эти три страны разбогатели на нефти. Но субсидировали для работ на своей территории, а не в Абу-Даби. Просить у шейха Шахбута денег, которых у него нет, бесполезно. Конечно, нефтяные компании достаточно богаты; за спиной у Тима стоит «Бритиш петролеум», а концессия на материке принадлежит компании, подконтрольной моим бывшим работодателям — «Ирак петролеум». Но сейчас обе компании только ведут разведку, вероятно, еще не один год все записи в их гроссбухах будут в графе «расходы», и пока они не в состоянии окупать собственных затрат, нечего ждать, чтобы они взялись покрывать наши. С сожалением мы были вынуждены заключить, что объект многообещающий, однако копать его под силу лишь более богатому музею с собственными независимыми ресурсами.