В поисках равновесия. Великобритания и «балканский лабиринт», 1903–1914 гг.

Между тем революция в Османской империи, как верно отметил британский историк М. Купер, обозначила для Э. Грея новую серьезную дилемму: как свести две линии в одну – поддержку младотурок и сотрудничество с Россией на Ближнем Востоке[571]. Это действительно требовало немалого дипломатического мастерства. По мнению главы Форин Оффис, Англии следовало, поощряя ход событий в Турции, одновременно убедить Россию в том, что она не рассматривала Османскую империю как барьер на пути русской экспансии[572].

В свою очередь в России наблюдали за событиями в Турции с изрядной долей скептицизма и полагали, что лозунги, озвученные младотурками, предназначались лишь для «внешнего потребления»[573]. В отличие от своих британских коллег, которые в атмосфере всеобщей эйфории и роста проанглийских симпатий предпочитали не заострять внимание на существовавших в Македонии межнациональных проблемах, российские представители в балканских вилайетах фиксировали нарастание тревожных тенденций. По сообщению русского консула в Ускюбе А. Орлова, «отношения между турками и болгарами портятся все более и более: первые, несмотря на громкое провозглашение принципа равенства всех турецких подданных, желают по-прежнему быть исключительно хозяевами положения, вторые не желают понять физической невозможности даже для наиболее либеральных турок поступиться сразу привилегиями, которыми они пользовались веками, и требуют применения этого принципа равенства на практике в полной мере»[574].

В итоге вспыхнувшая в июле 1908 г. Младотурецкая революция поставила перед Лондоном больше вопросов, чем разрешила насущные проблемы его ближневосточной политики. С одной стороны, целостная Османская империя с проанглийским правительством во главе рассматривалась Форин Оффис как залог стабильности и гарант британских интересов в регионе. Тем более англо-турецкие отношения имели давнюю и богатую историю. «Заигрывание» с национально-освободительными движениями и независимыми балканскими государствами всегда было сопряжено с фактором неопределенности: местные политические системы еще до конца не оформились; не были урегулированы территориальные противоречия между балканскими игроками, что само по себе несло высокий заряд конфликтности. С другой стороны, Младотурецкая революция 1908 г. была сложным явлением, вызванным к жизни переплетением внутри– и внешнеполитических факторов. Выступление младотурок произошло в условиях поляризации существовавшей системы международных отношений и отчасти явилось реакцией на одну из составляющих этого процесса – англо-русское сближение. В отличие от Абдул-Хамида, опиравшегося на австро-германский блок, младотурки сделали ставку на налаживание «доверительных» отношений с Лондоном, рассчитывая, что конструктивное сотрудничество с Британией поможет сохранить им территориальную целостность империи, в том числе ее балканских провинций. Со временем Англии предстояло ответить на важный вопрос: могла ли модернизированная Турция превратиться в послушное орудие британской политики на Ближнем Востоке? Нельзя игнорировать тот факт, что, подписав в 1907 г. соглашение с Россией, великой евразийской державой, Британия в будущем могла обрести в ее лице могущественного союзника как в Европе, так и в Азии, и в свете этого в стратегических планах Лондона роль Турции переставала быть определяющей.

§ 2. Боснийский кризис 1908–1909 гг.: проблема ревизии статус-кво в регионе и позиция Форин Оффис