В поисках славы

Агата вздохнула, с облегчением подумав о том, что, пожалуй, впервые в ее жизни в сказке за каждым ее шагом не следят репортеры из дешевых бульварных газет, и убить ее тоже никто не пытается. Пустячок, как говорится, а приятно. У тропинки, по которой шла Агата, сидели две птицы-дракона (одна красная, вторая оранжевая) и жарили пойманную ими мышь на язычках своего же собственного пламени, которое по очереди выдыхали из клюва. Увидев Агату, они долго смотрели ей вслед и радостно щебетали – не забывая, впрочем, про свой ужин. Встретилось Агате и семейство светящихся лягушек (приветствуя ее, они проквакали гимн Камелота), а еще внезапно выпрыгнул из-за какого-то пня толстенький мангуст и невнятно прокричал с набитым то ли бабочками, то ли стрекозами ртом:

– Под’уга Умы!

В теплой, шелестящей листьями лесной ночи Агата понемногу расслаблялась. Эмоциональный шок, в котором она находилась последние несколько часов, начал отступать.

На смену ему приходило ощущение покоя. Знаете, даже в самых чудесных уголках Бескрайних лесов никогда нельзя чувствовать себя в полной безопасности. Нигде, кроме Шервудского леса, где Робин и его Веселые ребята создали свой собственный магический Лес-Внутри-Лесов, в котором не было места политическим интригам внешнего мира всегдашников-никогдашников. Даже сам Робин… Если учесть, что он был и разбойником, и защитником бедных, и отважным бойцом, и любителем ухлестнуть за девушками, то Агате сложно было решить для себя, какой он – скорее добрый или скорее злой?

Приближаясь к могильному холму, Агата смотрела на силуэт Тедроса, и ее сердце переполнялось любовью. Да, Робин прав, необходимо согреть и поддержать Тедроса, потому что сейчас ему было в тысячу раз хуже, чем ей. Она нужна своему принцу.

Агата продолжала подниматься к свежей могиле и уже подходила к Тедросу сзади, но… внезапно остановилась у него за спиной.

Тедрос был не один.

Сама не зная почему, Агата нырнула за дерево и встала так, чтобы ее не было видно, а сама она могла слышать разговор.

– Я с раннего детства воображал себя сэром Ланселотом, – говорил Райен, босой, в расстегнутой черной рубашке, светлых брюках и с блестящими после купания волосами. – Представлял, как скачу рядом с твоим отцом и помогаю ему победить Зеленого рыцаря. Мечтал, как после великой победы обмениваюсь подарками с королем на глазах у всего народа. А сколько подушек я загубил, когда протыкал их деревянными ложками, представляя, что передо мной враги короля Артура! Я так хотел когда-нибудь стать рыцарем Камелота и служить ему так же, как сэр Ланселот!

– Многие парни об этом мечтали. И мечтают до сих пор, – сказал Тедрос. Его закапанная кровью рубашка тоже была расстегнута – в Шервудском лесу было тепло, даже слегка душно. – Недавно у себя в замке я разговорился с одним гвардейцем. Он говорил, что мечтает служить Камелоту, а потом… предал его.

– Конечно, на деле служить гораздо труднее, чем мечтать об этом, – сказал Райен. – Что касается меня, то я хочу просто служить, не замахиваясь на то, чтобы занять место сэра Ланселота.

На волосы Тедроса опустились несколько фейри, они с интересом прислушивались к разговору. В мерцающем свете их крылышек Агата смогла рассмотреть, что новый рыцарь короля смуглее, не такой мускулистый, однако выглядит крепче и решительнее Тедроса, – возможно, благодаря короткой стрижке, высокому лбу и мощной нижней челюсти.

– Ты действительно считаешь, что Змей твой брат? – спросил Райен. – То есть, я хочу сказать, сын твоего отца?

– Леди Гримлейн никогда напрямую этого не говорила. Однако перед смертью сказала мне, что совершила что-то ужасное, скрыла свой поступок и от Артура, и от всего мира, – ответил Тедрос. – Кроме того, сам Змей назвал меня своим братом. А еще поклялся, что может вытащить Экскалибур из камня. Этого, кстати, и леди Гримлейн никогда не отрицала. Но если Змей сможет вытащить Экскалибур, это будет означать, что он действительно сын моего отца. Но разве сын моего отца стал бы пытаться убить своего собственного брата? Разве он мог бы убить Ланселота, лучшего друга и рыцаря своего отца?!

– Друга и рыцаря, который предал твоего отца. Рыцаря, за голову которого твой же отец назначил награду, – осторожно возразил Райен. – Может быть, таким образом Змей отомстил сэру Ланселоту за твоего отца. Или за своего, это уж как посмотреть. Если бы Дот так удачно не посадила Змея в заколдованный мешок, следующей его жертвой вполне могла стать твоя мать.

– Раньше я никогда не допускал мысли о том, что сын короля Артура может оказаться таким злодеем, как Змей. Но мне и в голову не приходило, что Змей мог стать злодеем именно потому, что он сын Артура, – Тедрос посмотрел на Райена и добавил со вздохом: – Однако, как выясняется, такое тоже возможно. А это значит, что Змей может оказаться настоящим королем Камелота.