В поиске поиска

Я не отказываюсь от этого утверждения, и сейчас расскажу, что и оно верное. Однако это – всего лишь одна грань, взгляд с одного ракурса.  И еще бы мне хотелось, как-то «опровергнуть» одно стойкое утверждение… Почему беру в кавычке слово «опровергнуть»? Просто, как и говорил ранее, цель цикла – не утверждать, а поставить под сомнение нечто, что… возможно и верно, но с большей осознанностью бытия и понимаем этого. Утверждение таково, что «негативные» мысли в искусстве создают посыл к разрушительности как самого творческого человека, так и человека, который их принимает – зрителя, читателя… Якобы некие «плохие» мысли, воспетые в произведениях, например о суициде, «программируют» на уничтожение. Это не так, и в этом моя убежденность. Кстати моё заявление не беспочвенно. Кто хочет прочесть более глубокий и обстоятельный анализ, приглашаю к чтению Л.С Выговского «Психология творчества». Я же считаю, что исскуство не «программирует», а «распрограммирует» сознание. Вначале это эссе я хотел назвать «Поэт и лекарь», и хотел показать, какими могут быть чудотворными мастерами люди искусства. Но вернемся к утверждению – «искусство как средство непрямого, замещенного опыта». И это соответствует одной из истин. Что по сути такое – мечта и надежда? В этих словах противоречиво сочетается в себе и самое возвышенное и самое болезненное, они рождают и великие озарения и невыносимую тревогу. Какое же великое чудо – мир, насколько непостижимо он разен – поскольку одно может служить источником столько разных энергий: как мечта может служить источником героического или поэтического вдохновения, так и невыносимой тревоги и невроза, а то и сочетать в себе всё вместе. Как многомерна вселенная! Как она этим прекрасна!

Мечта – есть факт признание «плохости» в реальности, отсутствием счастья здесь-и-сейчас, но и факт признания воплощения возможности завтра. Счастливый человек не мечтает, он проживает осуществленную мечту. Увы, это такая редкость! Неудовлетворенность – вечный спутник странствий твоих, о человек! И в своем странствии ты часто берешь с собой книги, перо и краски, скажи, зачем? Ты долго искал осуществления мечт своих, ты должно быть на грани того, чтобы пасть духом и отдать душу всем разочарованиям? Однако ты берешь перо и…. проживаешь мечту свою там, в мире грез и сновидений наяву, ты избежал участи надобности завершить начатое в мире, ты закончил его там.  Ты излечил свои страдания недостяжений, ты изверг как семя своё, которое томило твои чресла, и обрел освобождение, ты стал свободен для новых исканий.  Да и тот, кто воззрел твои дела, излечился и от своих мечтаний бесплодных, прожив в созданном мире твоем неопределенность своих чувств… Знаете, меня поразила недавно одна мысль, прочитанная у отца Александра Меня, я дословно не могу привести, но суть такова: развитие и становление религий на протяжение всей истории человечества происходило по причине интуитивного желания восстановить связь и диалог разума с чувствами, связь и диалог с высшим чувствительным, обрести вновь понимание чувствительного, связь и диалог с Богом,  утратив когда-то. Утратив умение понимать свои чувства и через них связь со вселенной. Парапсихологи всех времен, духовенство, поэты… это люди, интуиция которых ближе к истокам человека. В рамках эссе я не намерен обсуждать, насколько это истинно и насколько можно приблизиться к основам мироздания через «чтение чувств», и более того, отдаю себе отчет, что эта беглость обозначение темы нисколько не раскроет, а может напротив и навредить ей. Но в этих же рамках, если развивать мысль отца Александра, то человек интуитивно всегда искал способ диалог с чувственным. Надо признать, современному человеку чувства как таинственные иероглифы, время логики закрыло канал речи эмоций, увы. Облечь в форму выраженности смутное нечто – вот что искал человек всегда, понимать нечто, что живет в нем самом.