В полдень на солнечной стороне

Как птице от природы присуще штурманское чутье, так и Вычугов обладал прозорливым, терпеливым умением определять главный курс в многосложном течении поступающих и исходящих бумаг и неуклонно следовать ему.

Но при всех обстоятельствах он незыблемо стоял стражем установленного законами государства правопорядка. И поэтому к документам, распоряжениям, изложенным на разного рода бумагах, относился с таким же почтительным усердием, как прежде ко всем командам, отдаваемым капитаном его бронекатера.

Как-то проникшие на бронекатер анархиствующие элементы пытались захватить над командой политическую власть, провозгласить безвластие. Вычугов вступил в борьбу с ними, как большевик и как боцман, преданный строгому распорядку флотской службы, и его пытались повесить на мачте, «как цепного пса, хранителя этого распорядка».

С тех пор в нем жила ненависть, а затем неприязнь к каждому, кто под тем или иным предлогом пытался принизить или обойти законы и правила советской службы, ибо в их незыблемости он всегда ощущал повелительную команду той советской власти, за которую он, архангельский мужик-моряк, воевал и которую отстоял на многих фронтах гражданской войны.

Петухов не знал всего этого, но, хотя и не проникался душевной симпатией к Вычугову, испытывал к нему уважение.

В рассуждениях, советах и указаниях Вычугова он прежде всего почувствовал нечто такое, что свойственно в известной степени работникам штаба, которые планируют боевую операцию и всесторонне обеспечивают ее, исходя из множества самых противоречивых данных, придают для осуществления ее строго необходимые средства и не поддаются настояниям выделить лишние стволы.

Этому штабному умению мыслить не только действиями своего подразделения, а всей совокупностью взаимодействий войсковых подразделений разного рода войск, составляющих армейский организм как единое целое, и обучал Вычугов Петухова, только с той разницей, что это были не войсковые части и подразделения, а взаимодействующие предприятия, хозяйства, ведомства, учреждения, заводы и фабрики, транспорт, организаций, призванные осуществлять во взаимосвязанном единстве и то, чему предназначен был сам Петухов, как и. о. директора будущей мебельной фабрики.

— По-партийному — значит по-государственному, — строго говорил Вычугов, — а по-государственному — значит по народному интересу. А он, этот интерес, и ближний и дальний — у каждой задачи своя дистанция. А то либо отстанешь, либо оторвешься, забежишь вскачь вперед. Если говорить по флотски, курс тебе дан, но надо все рассчитать для прохождения курса: и расход топлива, и запас провианта, и всякое непредвиденное. Встречный ветер, шторм, — значит, перерасход топлива, потеря скорости хода, а прийти ты должен к назначенному пункту точно в срок, то есть по плану. А план — это закон! Приказ советской власти, как ходовое расписание, нарушил — слезай с мостика! Любая наша здесь стройка — все равно что транспортник. Он еще в плавании, а на земле его груз ждут в точно назначенное время. Лес, цемент, железо, любые его грузы имеют свое строгое и незамедлительное назначение, все должно пойти в дело сразу после доставки. Получатель — народ, советская власть!

Вздохнув, Вычугов заявил:

— Вот, значит, какая механика нашей работы. — Предупредил сурово: — И чтобы это слово презрительное «бумаги» я от вас больше не слышал! Документ! Это правильное слово. Это ответственно! Поставил свою подпись, — значит, присягнул к исполнению. Ты служащий не кому-нибудь, а советской власти. И служебная наша дисциплина, как и армейская, содействует исполнению долга, а вовсе не для подчеркивания того, кто какую должность занимает. Это преданность делу, а вовсе не личностям. Я так считаю.

Когда на заседании горисполкома возникла дискуссия, что следует восстановить в первую очередь: городской театр или вокзал, Вычугов сказал хмуро:

— Вообще-то я не любитель спектаклей. Но вот знакомился с материалами архива довоенного. Число ежедневных посетителей театра было значительно больше, чем количество приезжающих и отъезжающих по железной дороге. Исходя из этих цифровых данных, считаю — театр!

Хотя такой статистический подход к решению задачи многим показался слишком упрощенным, все же то, что председатель исполкома стал изучать городские архивы и по ним вроде бы научно определять первоочередные нужды, вызвало уважение.

Так он настоял, чтобы бани строили не на прежних местах, а в тех районах, где больше всего жителей было занято на промышленных предприятиях. Заявил строго:

— Физический труд есть физический труд. Баня — тут и необходимость, и перворадость телесная. Раньше в городе было мало промышленных предприятий, а теперь будет много. Значит, их тыловое обслуживание надо приблизить к объектам. И тут я с генпланом не согласен!

Так же резко он выступил против строительных организаций, которые, восстанавливая старые здания, их подвальные и полуподвальные помещения отделывали под квартиры. Сказал с негодованием: