В полдень на солнечной стороне

— Как оружие на полигоне испытывают, так я мебель в общежитии ремесленном сейчас испытываю. Устоит — пойдет. Не устоит — устраняй обнаруженные недостатки: крепления, клей, лаки, фурнитуры и прочее. — Побарабанил толстыми, как песты, пальцами по клеенчатой обивке стола, сказал с упреком: — То, что вы сейчас домостроительную столярку гоните, это не только экономическая первоочередная необходимость, но и переходная стадия на более тонкое и сложное производство — и коллектив отшлифуется, и методика производства, и у тебя ума и опыта прибавится. — Сказал задумчиво: — Мы во всем обязаны освобождать человека от излишнего малопочтенного труда. Вот, скажем, это кресло! Ведь уборщица, став на копейки, все его завитки, загогулины тряпкой протирает от пыли. А за что я ваши эскизы одобрил? Простота конструкции, противопыльные плоскости, махнул — и все блестит… Потом — вещь человека воспитывает. Она должна не возвышаться над ним, а служить ему, его надобности.

— Почему же вы тогда так это свое кресло хвалили?

— За глупость. За то, что оно увековечило нам то, что нам вовсе не надо. Чтобы человек дорогой вещью над другим возвышался. Понял, на чем я тебя ловил? Вы там инкрустацию себе позволили, так я ее вычеркнул, исходя из этого самого, что сейчас сказал!

— А в здании городского театра колонны, портики, лепка, вход, как триумфальная арка… Перерасход средств и стройматериалов допустили? — спросил Петухов.

— Допустил! — сказал Вычугов. — Театр для чего служит? Чтобы человека на возвышенное, на хорошее настроить. Поэтому он должен внушать своим видом что-то особенное, значительное. Это не просто дом: вошел, побыл, поглядел про жизнь и, как из дома, вышел и пошел к себе домой. Общественное здание — это полноправное украшение города и, значит, всем как украшение города служит. Торжественно театр выглядит? Торжественно! Что же, по-твоему, мы после такой победы не имеем права на торжественность?! — Помялся, произнес задумчиво: — Конечно, эти полые внутри колонны никакой тяжести на себе не держат и гипсовая лепка пылиться будет. Но ведь другого ничего пока нет, чтобы торжественность в архитектуре обозначить. Пока сойдет, главное — люди понимают: хотим красоты и на красоту, когда она для всех, не жмотничаем.

Какие бы авторитетные ведомственные организации ни обращались в исполком со своими надобностями, Вычугов заявлял категорически:

— Будьте любезны, сначала водопровод, канализацию, дорогу, тротуары, а потом возводите, что хотите!

И когда ему возражали, что в отведенном районе все это имеется, он сурово осведомлялся:

— А люди, которые будут у вас работать? Ведь не все проживают в данном районе. Вот, значит, сначала обеспечьте таким же количеством подземных коммуникаций, которые вы от города получаете готовенькими.

Он с нетерпеливым воодушевлением мечтал о постройке мусоросжигательной станции, отапливающей котельную теплоцентрали.

Говорил пламенно:

— Мы не только восстанавливаем город, а перестраиваем его капитально, согласно генплану всей нашей дальнейшей жизни, а не только по плану, представленному нам городским архитектором. Нам важно не только, как он будет выглядеть снаружи, но как он будет обустроен изнутри всеми коммунальными благами, а они и составляют фундамент благополучия, хотя и по капрасходам требуют затрат не меньших, чем поверхностное сооружение.

Но в этой борьбе частенько побеждали ведомства, а не исполком.

И тогда Вычугов мрачно признавался Петухову:

— Когда я после флота из военморов обыкновенным гражданским служащим заделался, наган все-таки носил для устрашения, и если не вразумлял словом, на всякий случай руку на кобуру клал, вроде революционного аргумента, но меня свои же основательно отучили от этого и крепко другому обхождению обучили: сначала пойми взаимодействие всех порядков, установленных советской властью, а потом действуй только в соответствии с этими порядками. — Произнес со вздохом: — Конечно, наш городишко в боевой флотилии крупных промышленных городов — так, вроде вспомогательного суденышка, но тоже хотелось бы ему скорость хода прибавить. Курс-то у всех один — на улучшенную жизнь!..

То, что мебельная фабрика производила пока столярку для нужд домостроения, позволило Петухову организовать производство по системе, принятой на машиностроительном заводе. Столяры и плотники овладели станками, наладился поток. На фабрике работали бывшие фронтовики и партизаны, люди, вернувшиеся после эвакуации, и те, кто пережил здесь фашистскую неволю.

И пожалуй, то, что сейчас фабрика производила только домостроительную столярку, а не мебель, хотя на производстве мебели зарабатывали бы больше, сознание своего соучастия в самом насущном и неотложном устройстве жизни вселяло в людей чувство азарта. И хотя Петухов и трусил соревноваться с уже полностью пущенным новеньким машиностроительным заводом, такой вызов коллективом фабрики был брошен и принят машиностроительным заводом с некоторой снисходительностью.

40