В полете. Мир глазами пилота

Вот как свет может двигаться в ночи – над всеми нашими дорожными пробками, большими стирками и «не забыть записаться к зубному». В зимней тьме северные сияния – это облака света, испускающие светящуюся дымку, похожую на уносимый ветром в сторону дождь. Этот природный феномен можно видеть даже на ночных перелетах летом, когда на полюсе никогда не наступает полной темноты – северные сияния отступают к югу, в более темные низкие широты; они пламенеют на небе, а затем тают в сумерках где-то над нами. Я понимаю супругов, которые съезжаются в отели на Аляске, чтобы зачать ребенка в лучах авроры, приносящих, по поверьям, удачу.

Однако той ночью, хотя пилот сделал объявление, а бортпроводники потушили свет, большинство пассажиров немедленно включили индивидуальное освещение и вернулись к своим газетам и ноутбукам с видом смертельно утомленных странников, у которых был тяжкий день – и вот-вот начнется другой такой же. Многие даже и не повернулись в сторону окон. Лишь несколько человек все-таки закрыли свои компьютеры и прижались к иллюминаторам, чтобы посмотреть, как солнечный ветер подхватывает заряженные частицы с верхушки нашей планеты. Вскоре самолет начал спускаться над лесами западной Новой Англии, а авроры померцали и погасли.

Знакомство с северным сиянием напомнило мне, как сильно я хотел стать пилотом. Вскоре после этого моего перелета в качестве пассажира меня приняли в летную школу. Я дождался результатов медобследования и сообщил об этом на работе, в консалтинговой компании. Думаю, никто из тех, кто летал со мной в командировку, не удивился. Одна из коллег сказала, что теперь ей стало понятно мое пристрастие к «авиационным» словечкам в профессиональных беседах: «Надо помнить о законах голубого неба[22]», «Во втором квартале придется работать в условиях сильного встречного ветра», «Посмотрим на проблему с высоты птичьего полета», «Там хорошая взлетная полоса» – так я описывал удобные условия, которые инвестиции дают новым компаниям. (Странно, что у бизнесменов не принято слово «Wilco» – военное и авиационное сокращение выражения «Will comply» – «будет сделано», которое часто можно услышать на авиационных радиочастотах: «Wilco – выполняю ваши инструкции».)

Другой коллега обнял меня и припомнил, что я всегда любил работать в маленькой застекленной террасе на самом верху нашего здания (предполагалось, что там мысль у сотрудников должна воспарять особенно хорошо) и что даже на долгих ночных перелетах я никак не мог уснуть.

Однако сейчас, когда я работаю пилотом уже много лет, оказалось, что полярное сияние таит в себе проблему, о которой я и не догадывался. Когда аврора и десяток падающих звезд за рейс становятся для тебя обычным делом, восприятие мира искажается. Иногда мне кажется, что я теряю интерес и к северному сиянию, и к бесчисленным метеорам, и к сотне других явлений на небе и земле – я вижу их постоянно, и, как и для остальных пилотов, для меня они превратились в нечто обыденное, ничем не примечательное.

Мой первый восторг частично возвращается, когда я пытаюсь поделиться тем, что я вижу, с остальными. Когда я замечаю, что в небе вот-вот появится аврора, я обычно сообщаю об этом бортпроводникам, чтобы они могли либо посмотреть в свое окно, либо зайти в кабину, откуда все видно лучше. Почти всегда они так и делают; для многих моих коллег северное сияние – любимейшее небесное явление, лучшая награда за тихие часы длинных бессонных ночей в самолете, все пассажиры которого давно видят сны.

То, что пилоты думают, сообщать или не сообщать пассажирам о тех или иных природных явлениях за бортом, многое говорит о роли полетов в современном мире. Даже на дневных рейсах не всегда удобно отрывать людей от отдыха или кино – тем более что на широкофюзеляжных самолетах многим пассажирам попросту плохо видно, поскольку нет прямого доступа к иллюминаторам. Северное сияние обычно возникает, когда люди в салоне пытаются уснуть, так что мы о них объявляем редко. Не каждый пассажир обрадуется тому, что его разбудили. Однако порой, когда мы видим, что человек бодрствует – например бизнесмен решил поработать ночью на ноутбуке, как порой случалось и со мной, я или кто-то из бортпроводников можем тихонько указать ему на окно, на волну света, плещущую вдоль северных пределов неба. А потом мы с бортпроводниками можем поговорить о северном сиянии на бортовой кухне, как если бы видели его впервые.

Я летаю на «Боинге-747» всего несколько месяцев. Я закончил обучение на симуляторе и произвел серию учебных полетов. Последний экзамен – долететь до аэропорта Даллеса под Вашингтоном. Когда мы возвращаемся в Хитроу, капитан-инструктор пожимает мне руку и говорит: «Добро пожаловать на 747-й».