В полушаге от любви

Йоланде, делает оба этих варианта чрезвычайно маловероятными. Тогда как в

случае с братом мотив лежит на поверхности. Ведь это так удобно - свалить всю

вину на привидение. Девушка испугалась, выскочила из комнаты, упала с

лестницы. Потусторонние силы плюс прискорбное стечение обстоятельств. Есть и

ещё один момент. Вы знаете о том, что средний сын барона обвинялся в своё время

в поклонении Орэнду? Впрочем, конечно, вам это известно. - Эстли согласно

кивнул, приподняв бровь в знак удивления, что я так быстро успела выведать такие

подробности. - Скажу откровенно, мне никогда не приходилось встречаться с этими

людьми. Однако я слышала, что на такую стезю их приводят вовсе не религиозные

убеждения. Скорее речь идёт о людях, патологически склонных к жестокости.

Культ Орэнда просто даёт им возможность проявить данную склонность, придавая

ей своего рода легитимацию.

- Мне тоже известна такая версия, - подтвердил Эстли, - и, полагаю, она недалека

от истины. Однако при чём тут средний сын барона?

- При том, что патологическая склонность к жестокости зачастую бывает

качеством врождённым, - объяснила я. - И, следовательно, если она передалась

одному брату, вполне могла передаться и другому. Просто он оказался умнее

первого и не стал подвергать себя опасности, предаваясь запретному культу. И

позволил себе действовать лишь тогда, когда у него появилась настоящая цель. И,

наконец, если преступник - Аделяр, это объясняет неразговорчивость барона. Да,

он хочет спасти свою дочь, но сын, несмотря ни на что, ему тоже дорог.

- Тут вы правы, - всё это действительно звучит логично, - согласился Эстли. - Я

бы сказал вам "Браво", но в вашей теории есть одна неувязка, хотя вы о ней знать и

не могли.

- Какая же? - с любопытством спросила я.

- Всё дело в том, что именно Аделяр Грондеж пригласил меня сюда и попросил

выяснить, кто и по какой причине покушается на его сестру, - отозвался Эстли. -

Согласитесь, что делать это для отвода глаз было бы мягко говоря самонадеянно с

его стороны.

Тут я была вынуждена согласиться. Для отвода глаз имело бы смысл обратиться к

какому-нибудь мелкому чиновнику из службы охраны, ничего особенного из себя

не представляющему и - по возможности - страшно боящемуся привидений. А

вызывать в особняк второго человека в герцогстве, хорошо известного своим

острым умом, дотошностью и - в определённых случаях - беспощадностью, было

по меньшей мере глупо. Аделяр же вовсе не производил впечатление глупца.

- Согласна, - признала я. - В таком случае его причастность маловероятна. Какие в

таком случае остаются варианты? Почему вы так на меня смотрите?

Эстли действительно не спешил отвечать, а вместо этого рассматривал меня не то

оценивающе, не то просто с любопытством.

- Вы не пытаетесь упорствовать, настаивая на своей версии после того, как она

оказалась несостоятельной, - заметил он. - Это очень хорошее качество.

- По-моему, это элементарная логика, - отозвалась я, делая вид, будто комплимент

мне не польстил.

- Элементарная, - согласился Эстли. - Но если бы вы знали, сколько сил и времени

приходится тратить из-за людей, не желающих этой логике следовать. Итак, - он

потянулся, бросил короткий взгляд на часы и снова сосредоточенно посмотрел на

меня. - Давайте думать, какие ещё у нас есть варианты.

Глава 15

- Кандидатур в сущности не так уж много, - принялся рассуждать Эстли. - Вполне

очевидно, что преступник живёт в особняке. На всякий случай я проверил, мог ли

человек со стороны регулярно проникать в дом в ночное время.

- И что же? - осведомилась я.

- Это чрезвычайно маловероятно.

По тому, как граф поморщился, я поняла: такой вариант он даже не

рассматривает, а слово "маловероятно" употребил лишь потому, что вообще не

любит оперировать такими понятиями, как "невозможно".

- Итак, что мы имеем, - продолжил Эстли. - Из членов семьи - Йоланда, Аделяр и

кузина покойного барона. При этом Аделяр отпадает по уже названной мной

причине, Йоланда же сама является жертвой.

- Это кстати сказать не гарантирует её непричастности, - задумчиво проговорила

я. - В конце концов, она могла и выдумать все эти покушения. Правда, пока

непонятно, с какой целью, но в этом деле в любом случае много чего непонятно.

Скажем так: скорее всего она ни при чём, но на всякий случай я бы не стала

исключать её из списка подозреваемых.

Эстли согласно кивнул.

- Идём дальше. Старшие слуги. Это главным образом няня - она здесь почти член

семьи - и дворецкий, Рикардо Орталье.

Я прикусила губу. Стоит ли рассказывать графу о связи Йоланды с дворецким? С

одной стороны, вроде бы не стоит. Это частная жизнь девушки, тайна, которую я

узнала совершенно случайно и которая вероятнее всего не имеет к нашему делу ни

малейшего отношения. К тому же Йоланда чрезвычайно боится именно того, что

эта тайна станет известна Эстли. С другой стороны, что если данное

обстоятельство всё же окажется важным для расследования?

- Я осторожно проверил алиби этой четвёрки - родственников и старших слуг, -

продолжал между тем Эстли. - Ни у кого из них его нет. Это неудивительно,

учитывая, что оба покушения происходили ночью. Затем идут остальные слуги. Их