В понедельник дела не делаются

За соседним столиком двое работяг, пришедших до него, сусонили пиво, кружке по четвёртой уж, наверное. Нинка только что в обеих руках унесла с их стола пустую посуду. На газете дядьки разорвали здорового вяленого леща. Поедали его грамотно, вчистую, даже пузыри на спичке поджарили. Под пиво они выпили маленькую[57], практично принесённую с собой. Нина, если люди были нормальные, не наглые и не притаскивали ящик, на амбразуру не бросалась.

Разговор меж мужиками шёл степенный. По ходу дела, один собирался женить сына.

– Девчонка вроде-ка скромная… в институте заочном учится…

За ними отдыхала весёлая компания. Двое незнакомых приблатнённых парней. Один с зубами «жёлтого металла», шумный, с масленым красивым лицом солировал, сыпал анекдотами. На двух парней – три девки, пятый стул от другого стола они заняли. Девчонки, чувствуется, свои в доску, курят, анекдоты матерные встречают хохотом. Второй пузырь водки в спринтерском темпе добивают. Отдыхают культурно, кроме «Шуйской» на столе – шампанское, сок. Горячего заказали.

Нина крикнула в окошко на кухню:

– Рая, две «свинины деликатесные», три гриля!

Хорошие посетители. Если, конечно, выпив, непотребства какого не учинят.

Скупой Жора экономил на охране. Миха сто раз ему советовал – найми вышибалу. Хотя бы на три часа: с девяти, когда градус у народа поднимается и до закрытия. Но Жора предпочитает сам закрывать бар. Для пущей уверенности он приобрёл газовый баллончик и электрошокер.

Дядя Вадя появился, когда Маштаков собрался заказать ещё сто.

С порога он забасил, оправдываясь:

– Ёхарный бабай, шаровая у меня полетела! Пока на галстуке добрые люди до гаража дотащили, пока помылся, переоделся.

Нинон, привет! Сахарного песку мешок не возьмёшь? У меня самый дешёвый в городе.

– Какой песок, Вадик? Сезон заготовок уже тю-тю, – барменша засмеялась, отчего её усталое, с избытком косметики лицо похорошело.

Дядя Вадя, как и Миха, завсегдатай «Магната». Не заглядывая в карточку меню, он делово осведомился:

– Цыплята из Освенцима или из Майданека?! Ива-ановские?

Ждать долго? А побыстрее если? Два гриля нам с Николаичем сделай. Хорошей водочки бутылочку. «Вальс-бостон». Только, умоляю, холодной. По салатику… Николаич, какого тебе салату заказать?! Оливье? Нинон, Николаичу – классического «оливье», а мне – классического «овощного». Пивка по паре пока…

И к пиву бутербродиков штук шесть разных, с рыбкой, с сыром там. Да, ещё пачку «Золотой Явы».

Маштаков с Вадиком проучились десять лет в одном классе. Почти всю дорогу были – не разлей вода. В элитной школе с преподаванием ряда предметов на английском языке числились в самых отпетых. Родители не могли придти к единому мнению, кто из мальчишек на кого плохо влияет. Вместе занимались боксом в «Вымпеле» у Варабина Валерия Ивановича. Рычагастый и духарной Вадик считался более перспективным, но дальше третьего разряда оба не пошли, надоело. Переманили другие возрастные увлечения – улица, девчонки, рублёвое плодово-ягодное винишко, танцы в экскаваторном парке… Многие педагоги предрекали им кривую стезю, а классная руководительница, математичка Бернацкая, конкретно – уголовную. Пока Миха год насиловал себя в политехническом институте, Вадик одолел «тэуху» по престижной в ту пору специальности «оператор станков с ЧПУ». На том его университеты закончились. Сейчас он, особенно вдетый, часто жалеет: «Дипломчик бы не помешал». В один призыв пошли в советскую армию. Тогда мыслей не было, чтобы закосить. Пришла повестка, шапку в охапку и бегом на призывной пункт. Обоих судьба закинула далеко от родной средней полосы. Вадик попал в Чехословакию, в ЦГВ[58], служил водилой в разведроте. Маштаков улетел в другую сторону. Южный Казахстан, Джамбульская область, ПГТ[59] «Гвардейский». Начинал в учебке, в зенитном полку. Через полгода уехал в войска в Свердловск, ныне – Екатеринбург. Чудом избежал Афгана, куда их учебная часть поставляла кое-как обученную рабоче-крестьянскую кадру. Дембельнулись парни одновременно. Гудели на радостях! Казалось, весь мир под ногами. Потом пути-дороги разошлись. Миху родители второй раз надоумили поступать учиться в институт. Не получилось в техническом, иди в гуманитарный, на юрфак в Иваново. Как-то, перечитывая роман Катаева «Зимний ветер», Маштаков обсмеялся над одной сценой. Главный герой Петя Бачей, офицер из вольноопределяющихся, лежит в госпитале, раненый в ногу. Лежит у себя дома в Одессе. Дело происходит в первую мировую войну, уже при Керенском. Его проведывает тетушка, которая интересуется, чем племянник намерен заниматься после войны. Петя отвечает, что пойдёт учиться в университет.

«На какой факультет?» – продолжает допрос тетя.

«Не знаю. На юридический, наверное», – говорит племянник.

Тетя в ужасе закатывает глаза. До Пети в этот момент доходит, что на юридическом учатся одни бездельники, не способные больше ни к чему.