В постели с принцем

– У нас не хватит денег оставаться в Лондоне так долго. Если, конечно, что-то не изменится в нашем положении. – Трудно было придумать более прозрачный намек.

Нахмурившись, Сидни бросил взгляд на мать Кэтрин:

– Ты не можешь тронуть деньги, которые тебе оставил твой дедушка? Ты не разговаривала с солиситором?

– Он говорит, что воля деда неизменна. Я не могу получить доступа к моему состоянию до тех пор, пока не выйду замуж. – «Именно поэтому мама столь настойчиво требует от меня принять решение».

– Дьявольски неразумно со стороны твоего дедушки. Кэтрин же подумала, что решение дедушки было как раз очень разумным. Если учесть страсть папы к сомнительным торговым операциям и любовь мамы жить на широкую ногу, деньги разошлись бы в течение нескольких недель. Дедушка не ожидал, что Кэтрин столь долго не выйдет замуж. Или что его зять умрет столь молодым и оставит их с большими долгами.

Сидни покружил Кэтрин под хрустальными канделябрами, украшенными ветками цветущей вишни.

– Вероятно, мне следует поговорить с мамой относительно того, чтобы пригласить тебя пожить в нашем доме.

– Нет, мы не можем навязываться. – Кэтрин представила себе, как мама, вышагивая по городскому дому Сидни, подсчитывает стоимость меблировки. Неделя пребывания с ее мамой наверняка вынудит его отказаться от договора. – И потом, это может показаться неприличным.

– Верно, – согласился Сидни. Судя по всему, для него проблема была уже решена. – На тебе сегодня очень необычное платье.

Совершенно очевидно, что он меняет тему разговора, но по крайней мере обратил внимание на выбранный Кэтрин наряд.

– Тебе нравится?

– Интересный цвет. Кэтрин судорожно сглотнула:

– Я полагала, что красный цвет подойдет для ежегодного бала цветущей вишни леди Дженнер.

– Цветы вишни белого цвета.

– Да, но плоды вишни красные.

– Что ж, твое платье определенно красного цвета. Этот оттенок очень…

Привлекателен? Пикантен?

– Дерзок, – закончил фразу Сидни. – Да, в общем, ты всегда демонстрируешь дерзкие платья.

Дерзость не очень приветствовалась Сидни:

– Тебе оно не понравилось, – пробормотала Кэтрин.

– Я этого не говорил. Я подумал, что этот цвет будет великолепно подходить для моей героини Серены в «Прекрасной куртизанке».

Кэтрин удивленно посмотрела на Сидни:

– Куртизанки? Девушки настолько ослепительной, что она способна смутить короля?

Сидни растерянно посмотрел на нее:

– О нет… Я не это имел в виду… Я лишь подразумевал…

– Что волосы у Серены такие же рыжие, как и у меня? – Кэтрин чувствовала себя все более уязвленной. – Значит, ты считаешь меня несдержанной и…

– Нет, нет, речь идет всего лишь о твоем платье! – Сидни побледнел. – Только о цвете платья. Проклятие, Кит, ты ведь понимаешь, что я имею в виду. Оно ярко-красное, разве не так? И с этим золотистым шарфом… одним словом, оно привлекает внимание. Особенно когда ты носишь его с этим украшением в эмалированной оправе.

– Я не могу себе позволить натуральные драгоценности, Сидни. По крайней мере до того момента, когда мы поженимся.

Сидни проигнорировал намек.

– Но молодые незамужние леди обычно не одеваются так броско. Они носят жемчужные украшения и белые платья…

– При моей фигуре и с моими волосами это сделает меня похожей на свечку. У моих волос яркий, или, как ты это называешь – дерзкий, оттенок, и если по этой причине я более заметна, то должна дать возможность людям на что-то посмотреть.

– Ты можешь попробовать надеть шляпу, – предложил Сидни. – Я слышал, они сейчас в моде.

– Я не собираюсь носить шляпу, не собираюсь отказываться от украшений и носить платья, которые мне определенно не идут, – с чувством уязвленной гордости проговорила Кэтрин.

На лице Сидни отразилась тревога: он страшно не любил спорить.

– Разумеется. – Его голос сделался воркующим. – Знаешь, ты выглядишь замечательно. Ты – моя муза, вдохновляющая меня в написании стихов.

И еще порождающая мысли о самых бесстыдных персонажах. Вот и конец ее надеждам на то, что платье позволит Сидни оценить ее как женщину. Неужели он не способен увидеть, что она более не девчонка-сорванец, каковой была в детстве? Он никогда даже не пытался поцеловать ее. Он разговаривал с ней как жених, однако вел себя как обыкновенный друг. Хотя Кэтрин хотелось бы выйти замуж задруга. Было бы так приятно, если бы он обнял ее и…

– Успокойся и не злись на меня. – Вальс закончился, и Сидни повел Кэтрин с танцевальной площадки с присущей ему элегантностью. – Ты же знаешь, что я не могу без тебя.

– Потому что я твоя муза, – ворчливо проговорила Кэтрин.

– Потому что ты моя поэзия.

Нежные нотки в голосе Сидни усмирили гнев Кэтрин.

– Ах, Сидни, это замечательно! Сидни просветлел.

– Правда? Очень удачная строчка, я должен ее записать. – Он стал ощупывать свои карманы. – Проклятие, у меня не на чем это записать. В твоем ридикюле, случайно, нет клочка бумаги?

Кэтрин молча покачала головой. Она никогда, никогда не приведет Сидни к алтарю. Мама станет попрекать ее долгами до тех пор, пока Кэтрин не выйдет замуж.

Похоже, Сидни даже не заметил ее уныния.