В присутствии врага

— Подозреваю, — поправила Ив Боуин. Она отняла руку от стакана и начала складывать бумаги на столе движениями сомнамбулы. Линли подумал, не напилась ли она тоже снотворного, так медленно она справлялась со своей задачей. — Как я понимаю, инспектор, на данный момент вы не располагаете доказательствами, что Шарлотта была убита, верно?

Линли не хотелось излагать свои подозрения, основанные только на фотографии.

— Определенно сказать что-либо о причинах смерти можно будет только после вскрытия.

— Да. Конечно, официальное мнение полиции — я понимаю. Но я видела тело. Я… — кончики ее пальцев, прижатые к столу, побелели. Через мгновение она продолжила, но за эти несколько секунд они явственно услышали приглушенный гул голосов репортеров, толпившихся неподалеку, на Мерилбоун-Хай-стрит. — Я видела все тело, а не только лицо. На нем не было никаких следов. Нигде. Никаких существенных следов. Она не была связана. Не была утоплена с помощью какого-то груза. Она не отбивалась от кого-то, кто бы удерживал ее под водой. О чем это говорит вам, инспектор? Мне это говорит о несчастном случае.

Линли не стал открыто возражать ей. Ему было интереснее узнать, куда она клонит с этим своим заключением, чем оспаривать ее ошибочное утверждение о возможности несчастного случая.

Она сказала:

— Я думаю, его план провалился. Он намеревался удерживать ее, пока я не сдамся и не соглашусь на его требование публичного признания. И тогда он бы отпустил ее невредимой.

— Мистер Лаксфорд?

— Он бы не стал убивать ее или приказывать кому-то убить. Она нужна ему живой, чтобы заставить меня действовать по его указке. Но по какой-то причине все получилось не так. И она погибла. Она не понимала, что происходит. Может быть, была напугана. Может быть, ей удалось убежать. Это было бы очень на нее похоже — убежать. Может быть, она бежала. Было темно. Это происходило за городом. Местность ей незнакомая. Она даже не знала, что там канал, потому что никогда прежде не бывала в Уилтшире.

— Она умела плавать?

— Да. Но если она бежала… Если бежала, упала, ударилась головой… Надеюсь, вы понимаете, что могло с ней произойти.

— Мы не исключаем никакой возможности, миссис Боуин.

— Значит, вы рассматриваете возможность участия Дэниса?

— Как и любую другую.

Она перевела взгляд на свои бумаги, как бы впервые заметив, что аккуратно складывает их.

— Других возможностей нет.

— Мы не можем сделать такой вывод без всестороннего изучения всей информации, — он пододвинул к себе один из стульев, стоявших вокруг столика, кивком пригласил Нкату сделать то же самое. — Я вижу, вы взяли работу домой, — сказал он. — Полагаю, ваши служебные обязанности весьма обширны.

— Нет, вы полагаете другое — что я бессердечна. Было бы вполне логично прийти к такому выводу, не так ли? Вы должны наблюдать за тем, как я себя веду. Это входит в ваши служебные обязанности. И, вероятно, вы задаете себе вопрос, что же я за мать. Вы ищете кого-то, похитившего мою дочь, и на основании всего того, что вам известно, вы можете предположить, что все это устроила я сама. Иначе как бы я смогла сидеть сейчас, перебирая бумажки, будто ничего не произошло? Я не похожа на человека, демонстрирующего бурю чувств, готового от отчаяния рвать на себе волосы, не так ли?

Линли подался вперед и положил руки рядом с ней на стопку бумаг.

— Поймите меня правильно. Не каждое мое замечание следует воспринимать как приговор, миссис Боуин.

— В моем окружении это так.

— Вот об этом, о вашем окружении, мы и должны поговорить.

Лежавшие поверх стопки бумаг ее руки начали судорожно сжиматься, как будто она хотела скомкать документы. Казалось, ей стоило немалых усилий заставить себя расслабиться.

— Я не плакала. Она — моя дочь. Но я не плакала. Он смотрит на меня, ждет моих слез. Потому что тогда он сможет меня утешать. А без этого он в полной растерянности. Он утратил точку опоры. Ему не за что уцепиться. Из-за того, что я не плачу.

— Вы все еще находитесь в шоке.

— Нет. И это хуже всего — не быть в шоке, когда все этого ждут — врачи, члены семьи, коллеги. Все они ждут, чтобы я продемонстрировала приемлемую и достаточно очевидную реакцию — признаки материнского горя, чтобы они знали, как действовать дальше.

Линли понимал, что не имеет смысла описывать ей бесконечное разнообразие человеческих реакций на внезапную смерть, которое ему довелось видеть за многие годы. Действительно, он ожидал встретить не такую реакцию матери на гибель десятилетней дочери, но он знал, что это отсутствие эмоций не делает ее реакцию менее естественной. Он также видел, что Нката отметил это для протокола, так как он начал писать, едва только Ив Боуин заговорила.

— Мы займемся проверкой мистера Лаксфорда, поручим это специальному человеку. Но я бы не хотел выделять его среди других возможных подозреваемых. Если похищение вашей дочери было первым шагом к тому, чтобы убрать вас с политической арены…

— Мы должны рассмотреть, кто еще, кроме Дэниса, в этом заинтересован, — закончила она за него. — Верно?