В присутствии врага

Тем не менее Робин добрался за четверть часа: сначала свернул на север к Мальборо, потом сразу за самой почтой — на северо-запад и там срезал угол по проселочной дороге, пересекавшей покрытые буйной растительностью поля, холмы, бесчисленные могильные холмики, древние захоронения и другие исторические достопримечательности, которые вместе и составляют долину Уоттон. Он всегда считал эту долину тихим и уединенным местом, чаще всего именно сюда он убегал, чтобы побродить и успокоиться после случавшихся иногда размолвок, неизбежных, если живешь с больной матерью. Такой эта долина была и сейчас, на исходе майского дня, когда легкий ветерок пробегал по сенокосным лугам, а его больная мать должна была вскоре сойти с его рук. Конечно, этот Сэм Кори, с его похлопываниями по ляжкам, чмоканиями в шею, хитрыми перемигиваниями и туманными замечаниями о подпрыгивании на пружинном матрасе — «когда мы останемся наедине, моя ягодка» — был для нее не слишком удачной парой, к тому же он на двадцать лет старше матери. Робин не понимал, что она нашла в нем, но улыбался, когда это требовалось, и вовремя поднимал бокал с теплым шампанским за счастье молодых. А сразу после телефонного звонка он сбежал и сейчас старался выбросить из головы мысли о том, какие номера начали выкидывать эти двое, лишь только захлопнулась за ним дверь. Кому приятно думать о своей мамочке, развлекающейся с любовником, особенно с таким любовником. Это просто малопривлекательно.

Деревушка Аллингтон располагалась на повороте дороги, как сучок на изгибе ветки. Она состояла из двух ферм, чьи дома, сараи и другие службы были самыми существенными строениями в округе. Огороженный выгул служил границей деревеньки. В нем мычали коровы, каждая с раздутым от молока выменем. Обогнув выгул, Робин проехал через ферму Мэйнор-фарм, где измотанная женщина гнала по обочине детей к крытому соломой деревянному дому с кирпичным основанием.

Дорога, о которой упомянул сержант Стэнли, на самом деле была почти тропой. Она проходила перед двумя домами с крышами из красной черепицы и аккуратно врезалась в просвет между полями. По ее краям шли глубокие колеи от колес точно по ширине трактора, а по центру зеленела полоска травы. Изгородь из колючей проволоки по обе стороны дороги огораживала тщательно возделанные поля с зелеными всходами пшеницы высотой дюймов двенадцать.

Машина Робина тряслась по дороге, подпрыгивая на ухабах. До моста оставалось больше мили. Он осторожно вел свой «эскорт», надеясь, что подвеска не будет вконец испорчена ездой по этой сельской транспортной артерии.

Впереди дорога делала небольшой подъем, и это означало, что он подъезжает к насыпи Аллингтонского моста. По обе стороны от моста у полоски сухой белесой крапивы, служившей границей, стояли автомобили. Среди них были три патрульные полицейские машины, один фургон, а также синий мотоцикл «эриал-сквер-фор» — любимое средство транспорта сержанта Стэнли.

Робин затормозил за одной из патрульных машин. К западу от моста полицейские в форме, к которым совсем недавно принадлежал и он сам, прочесывали оба берега канала. Одна группа шла, внимательно глядя вниз, на тропинку, вьющуюся вдоль южного берега канала, другая дотошно проверяла высокую траву на противоположной стороне, в пяти метрах от первой. Фотограф как раз заканчивал свою работу за густыми зарослями тростника, в то время как судебный патологоанатом в белых перчатках и с черным кожаным чемоданчиком у ног терпеливо ждал поблизости. Кроме кряканья диких уток и чирков, плескавшихся в канале, других звуков не было слышно. Робин подумал, что это — уважение к смерти или просто сосредоточенность специалистов на своей работе. Он обтер ладони о брюки, чтобы избавиться от выступившего на них от волнения пота, сглотнул, приказывая желудку угомониться, и вышел из машины, чтобы встретиться лицом к лицу со своим первым убийством. Хотя пока что никто слово «убийство» не произносил, одернул он себя. Сержант Стэнли сказал всего лишь «мы обнаружили труп ребенка», а будет ли это рассматриваться как убийство или нет, зависит от медэкспертов.

Сержант Стэнли, как успел заметить Робин, был уже за работой. Он разговаривал у моста с молодой парой. Они так прижимались друг к другу, обняв один другого за талию, будто хотели согреться. Что тоже не исключено, потому что на каждом из них был минимум одежды: на женщине три черных треугольничка размером с ладонь, которые следовало считать купальным костюмом, на мужчине — белые шорты. Эта пара, очевидно, сошла на берег с прогулочной моторной лодки, причалившей поблизости, чуть восточнее тростника. Слово «молодожены», написанное кремом для бритья на ее окнах, объясняло причину их присутствия в этом месте. Плавание по каналу было популярным весенне-летним видом отдыха наряду с пешими походами по дорожкам вдоль канала, посещением шлюзов и ночевок под открытым небом.

Стэнли взглянул на подошедшего Робина, захлопнул блокнот, сказал молодой паре: