Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

Конечно, каковы бы ни были экономическія основы общественнаго строя, всегда найдется извѣстное количество существъ, обладающихъ страстями болѣе сильными и менѣе подчиненными контролю, чѣмъ у остальныхъ членовъ общества; всегда найдутся люди, страсти которыхъ могутъ случайно побудить ихъ къ совершенію поступковъ противу-общественнаго характера. Но въ большинствѣ случаевъ страсти людей, ведущія теперь къ правонарушеніямъ, могутъ получить другое направленіе, или же соединенныя усилія окружающихъ могутъ сдѣлать ихъ почти совершенно безвредными. Въ настоящее время, въ городахъ мы живемъ въ черезъчуръ большомъ разъединеніи другъ отъ друга. Каждый заботится лишь о себѣ или, самое большое, о ближайшихъ своихъ родныхъ. Эгоистическій, т.-е. неразумный индивидуализмъ въ матеріальныхъ областяхъ жизни неизбѣжно привелъ насъ къ индивидуализму, столь же эгоистическому и вредоносному, въ области взаимныхъ отношеній между человѣческими существами. Но намъ извѣстны изъ исторіи, и даже теперь мы можемъ наблюдать сообщества, въ которыхъ люди гораздо болѣе тѣсно связаны между собою, чѣмъ въ нашихъ западноевропейскихъ городахъ. Въ этомъ отношеніи примѣромъ можетъ служитъ Китай. «Недѣленая семья» до сихъ поръ является въ его исконныхъ областяхъ основой общественнаго строя: всѣ члены «недѣленой семьи» знаютъ другъ друга въ совершенствѣ; они поддерживаютъ другъ друга, помогаютъ другъ другу — не только въ матеріальныхъ нуждахъ, но и въ скорбяхъ и печаляхъ каждаго изъ нихъ; и количество «преступленій» противъ собственности и личности стоитъ въ этихъ областяхъ на поразительно низкомъ уровнѣ (мы, конечно, имѣемъ въ виду центральныя провинціи Китая, а не приморскія). Славянскія и швейцарскія земледѣльческія общины являются другимъ примѣромъ. Люди хорошо знаютъ другъ друга въ этихъ небольшихъ общинахъ и во многихъ отношеніяхъ взаимно поддерживаютъ другъ друга. Между тѣмъ въ нашихъ городахъ всѣ связи между его обитателями исчезли. Старая семья, основанная на общемъ происхожденіи, расчленилась. Но люди не могутъ жить въ подобномъ разъединеніи, и элементы новыхъ общественныхъ группъ растутъ. Возникаютъ новыя связи, между обитателями одной и той же мѣстности, между людьми, преслѣдующими какую-нибудь общую цѣль, и т. д. И ростъ такихъ новыхъ группировокъ можетъ быть только ускоренъ, если въ обществѣ произойдутъ измѣненія, ведущія къ болѣе тѣсной взаимной зависимости и къ большему равенству между всѣми.

Не смотря на всѣ эти измѣненія, все-же несомнѣнно останется небольшое число людей, которыхъ противуобщественныя страсти, — результатъ ихъ тѣлесныхъ несовершенствъ и болѣзней — будутъ представлять нѣкоторую опасность для общества. И потому является вопросъ: должно-ли будетъ человѣчество по-прежнему лишать ихъ жизни, или запирать въ тюрьмы? — Въ отвѣтѣ не можетъ быть сомнѣнія. Конечно, оно не прибѣгнетъ къ подобному гнусному разрѣшенію этого затрудненія.

Было время, когда съ умалишенными, которыхъ считали одержимыми дьяволомъ, обращались самымъ возмутительнымъ образомъ. Закованные, они жили въ стойлахъ, подобно животнымъ, и служили предметомъ ужаса даже для людей, надзиравшихъ за ними. Разбить ихъ цѣпи, освободить ихъ — сочли бы въ то время безуміемъ. Но въ концѣ ХѴІІІ-го вѣка явился человѣкъ, Пинель, который осмѣлился снять съ несчастныхъ цѣпи, обратился къ нимъ съ дружественными словами, сталъ смотрѣть на нихъ, какъ на несчастныхъ братьевъ. И тѣ, которыхъ считали способными разорвать на части всякаго, осмѣлившагося приблизиться къ нимъ, собрались вокругъ своего освободителя и доказали своимъ поведеніемъ, что онъ былъ правъ въ своей вѣрѣ въ лучшіе черты человѣческой природы: онѣ не изглаживаются вполнѣ даже у тѣхъ, чей разумъ омраченъ болѣзнью. Съ этого дня гуманность побѣдила. На сумасшедшаго перестали смотрѣть, какъ на дикаго звѣря. Люди признали въ немъ брата.