Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

Во всякомъ случаѣ, бюрократическіе невѣжды въ Петербургѣ, кажется, рѣшили отказаться отъ выполненія фантастическаго плана, имѣвшаго цѣлью превращеніе Сахалина въ уголовную колонію[49]. Судя по послѣднимъ извѣстіямъ, предполагается расширить Карійскія тюрьмы и увеличить количество каторжанъ, ссылаемыхъ туда, на 1000 чел.; предполагается также снова начать разработку Нерчинскихъ серебряныхъ рудниковъ, работы въ которыхъ были пріостановлены нѣсколько лѣтъ тому назадъ. Какъ видите, въ дѣлѣ ссылки, какъ и во многихъ другихъ отношеніяхъ, мы возвращаемся къ тому положенію вещей, какое было 35 лѣтъ тому назадъ, наканунѣ Крымской войны.

Глава VII Иностранцы о русскихъ тюрьмахъ

Иностранцы, посѣщавшіе Россію, если они обладали достаточной наблюдательностью, подмѣчали слѣдующую характерную черту русской бюрократіи. Русскіе чиновники хорошо знаютъ недостатки своей бюрократической системы, знаютъ ея худшія стороны; да оно и не мудрено: они вѣдь сами являются составной частью этой бюрократіи. Нѣкоторые изъ нихъ даже не скрываютъ этихъ недостатковъ, и открыто указываютъ въ разговорахъ, въ кругу друзей, на многоразличные недостатки русской бюрократіи. Даже въ оффиціальныхъ отчетахъ начальники отдѣльныхъ вѣдомствъ не скрываютъ недостатковъ, замѣченныхъ ими среди своихъ подчиненныхъ. Но стоитъ иностранцу зайти въ гостинную, гдѣ за нѣсколько минутъ передъ тѣмъ русская администрація осуждалась самымъ безпощаднымъ образомъ, чтобы тѣже критики хоромъ начали увѣрять иностранца, что «конечно, наша администрація не свободна отъ нѣкоторыхъ мелкихъ погрѣшностей, — но вѣдь и на солнцѣ есть пятна; притомъ же Его Превосходительство N. N. уже принимаетъ самыя энергичныя мѣры, чтобы сгладить послѣдніе слѣды тѣхъ погрѣшностей, которыя, къ несчастью, вкрались въ администрацію при его предшественникѣ, генералѣ М. М.». Если же иностранецъ окажется корреспондентомъ какой-нибудь газеты и выкажетъ наклонность довѣрчиво дѣлиться съ читающей публикой своей страны тѣми свѣдѣніями, которыя онъ извлекаетъ изъ частныхъ разговоровъ, тогда тѣ самые, кто былъ «безпощаднымъ критикомъ» въ кругу своихъ, постараются все представить иностранцу въ самомъ розовомъ свѣтѣ, всю русскую администрацію и, такимъ образомъ, постараются сокрушить тѣхъ «мстительныхъ публицистовъ», которые разглашаютъ заграницей то, что писалось въ Россіи этими же самыми чиновниками, но только для домашняго употребленія. Мнѣ хорошо знакомо было такое отношеніе въ манджурской администраціи, а равнымъ образомъ и въ русской — какъ въ Иркутскѣ, такъ и въ Петербургѣ. Трудно найти, въ самомъ дѣлѣ, болѣе поразительное изображеніе поголовнаго грабительства въ рядахъ всей высшей администраціи Россіи, чѣмъ то, которое давалось въ отчетахъ Государственнаго Контролера Александру ІІ-му, когда контроль впервые былъ введенъ въ Россіи. Но какой вопль негодованія поднялся бы противъ того русскаго, который перевелъ бы эти отчеты и сообщилъ бы ихъ содержаніе въ иностранной прессѣ! — «Сору изъ избы не выноси!» — закричали бы всѣ, такъ или иначе прикосновенные къ бюрократическимъ сферамъ.

Легко можно себѣ представить, насколько затруднительно для иностранца ознакомленіе, при подобныхъ обстоятельствахъ, съ дѣйствительнымъ положеніемъ такой отрасли администраціи, какъ русскія тюрьмы, въ особенности если ему приходится вращаться исключительно въ административныхъ кругахъ, если онъ при этомъ не знакомъ съ русскимъ языкомъ и если онъ не изучилъ русской литературы, относящейся къ этому предмету. Если бы даже онъ былъ воодушевленъ самымъ искреннимъ желаніемъ добраться до правды и не сдѣлаться игрушкой въ рукахъ бюрократіи, которая всегда рада найти удобный случай для своего обѣленія въ иностранной прессѣ, то и тогда его путь былъ бы усѣянъ всевозможными затрудненіями.

Къ сожалѣнію, эта простая истина не всегда была понята иностранцами, посѣщавшими Россію, и въ то время, когда Степнякъ (Кравчинскій) и я пытались обратить вниманіе англійскаго общественнаго мнѣнія на ужасы, совершавшіеся въ русскихъ тюрьмахъ, нашелся англичанинъ, священникъ Лансделль, взявшійся обѣлять русскую администрацію. Проѣхавшись со стремительною быстротою по Сибири, онъ выпустилъ сперва рядъ статей, а потомъ и цѣлую книгу, въ которой разсказывалъ чудеса, даже про такія ужасныя тюрьмы, какъ Тюменская и Томская пересыльныя тюрьмы.