Въ русскихъ и французскихъ тюрьмахъ

Вообще, одиночное заключеніе, имѣющее теперь столькихъ сторонниковъ, если бы оно было введено повсемѣстно, было бы безполезнымъ мучительствомъ и повело бы только къ еще большему ослабленію тѣлесной и умственной энергіи арестантовъ. Опытъ всей Европы и громадная пропорція случаевъ умственнаго разстройства, наблюдаемая вездѣ, среди арестантовъ содержимыхъ въ одиночномъ заключеніи болѣе или менѣе продолжительное время, ясно доказываетъ справедливость сказаннаго и остается только удивляться тому, какъ мало люди интересуются указаніями опыта. Для человѣка, занятаго дѣломъ, которое доставляетъ ему нѣкоторое удовольствіе, и умъ котораго самъ по себѣ служитъ богатымъ источникомъ впечатлѣній; для человѣка, который не тревожится о томъ, что происходитъ за стѣнами тюрьмы, котораго семейная жизнь счастлива, котораго не тревожатъ мысли, являющіяся источникомъ постояннаго умственнаго страданія, — для такого человѣка отлученіе отъ общества людей можетъ не имѣть фатальнаго исхода, если оно продолжается всего нѣсколько мѣсяцевъ. Это для людей, которые не могут жить въ обществѣ однѣхъ собственныхъ мыслей и особенно для тѣхъ, сношенія которыхъ съ внѣшнимъ міромъ не отличаются особенной гладкостью и которые вслѣдствіе этого постоянно обуреваемы мрачными мыслями, — даже нѣсколько мѣсяцевъ одиночнаго заключенія являются чрезвычайно опаснымъ испытаніемъ.

Глава X Нужны ли тюрьмы?

Если мы примемъ во вниманіе всѣ вліянія, бѣгло указанныя въ предыдущей главѣ, то придется признать, что каждое изъ нихъ въ отдѣльности и всѣ они взятыя въ совокупности, дѣйствуютъ въ направленіи, дѣлающемъ людей, отбывшихъ нѣсколько лѣтъ тюремнаго заключенія, все менѣе и менѣе пригодными для жизни въ обществѣ. Съ другой стороны, ни одно, — буквально ни одно — изъ вышеуказанныхъ вліяній не ведетъ къ росту интеллектуальныхъ и нравственныхъ качествъ, не возвышаетъ человѣка до болѣе идеальнаго пониманія жизни и ея обязанностей, не дѣлаетъ его лучшимъ, болѣе человѣчнымъ, по сравненію съ тѣмъ, чѣмъ онъ былъ до входа въ тюрьму.

Тюрьмы не улучшаютъ нравственности своихъ обитателей; онѣ не предотвращаютъ дальнѣйшихъ преступленій. И невольно возникаетъ вопросъ: что намъ дѣлать съ тѣми, кто нарушаетъ не только писанный законъ, — это печальное наслѣдіе печальнаго прошлаго, — но которые нарушаютъ принципы нравственности, написанныя въ сердцѣ каждаго человѣка? Этотъ вопросъ занимаетъ теперь лучшіе умы нашего вѣка.

Было время, когда все искусство медицины сводилось на прописываніе нѣкоторыхъ, эмпирическимъ путемъ открытыхъ, лекарствъ. Больные, попавшіе въ руки врача, могли быть отравлены этими лекарствами, или могли выздоровѣть, вопреки имъ; но докторъ всегда могъ сослаться на то, что онъ дѣлалъ, какъ всѣ другіе врачи: онъ не могъ перерасти своихъ современниковъ.

Но наше столѣтіе, смѣло поднявшее массу вопросовъ, едва намѣченныхъ въ предыдущіе вѣка, отнеслось къ медицинѣ инымъ образомъ. Не ограничиваясь однимъ леченіемъ болѣзней, современная медицина стремится предотвратить ихъ, и мы знаемъ, какой громадный прогрессъ достигнутъ въ этомъ отношеніи, благодаря современному взгляду на причины болѣзней. Гигіена является самой успѣшной областью медицины.

Таково же должно быть отношеніе къ тому великому соціальному явленію, которое теперь именуется «Преступностью», но которое наши дѣти будутъ называть «Соціальною Болѣзнью». Предупрежденіе болѣзней — лучшій изъ способовъ леченія, — къ такому заключенію пришла цѣлая молодая школа писателей, растущая съ каждымъ днемъ, особенно въ Италіи и представителями этой школы являются: Полетти[74], Ферри[75], Коладжанни[76] и, до извѣстной степени Ломброзо; къ нимъ же должна быть причислена великая школа психологовъ, во главѣ которыхъ стоятъ Гризингеръ[77], Крафтъ-Эббингъ[78]'), Дэпинъ[79] — на континентѣ и Маудсли[80] — въ Англіи; соціологи, въ родѣ Кэтле и его, къ несчастью, малочисленныхъ послѣдователей; наконецъ современная школа психологіи въ ея отношеніи къ индивидууму и соціальныхъ реформаторовъ, разсматривающихъ общество. Въ ихъ трудахъ мы находимъ уже готовые элементы, изъ которыхъ должно создаться новое отношеніе къ тѣмъ несчастнымъ, которыхъ мы теперь вѣшаемъ, обезглавливаемъ или посылаемъ въ тюрьмы.

Три великія первопричины ведутъ къ тому, что называютъ преступленіемъ: соціальныя причины, антропологическія и космическія.