В садах Эпикура

Меня все-таки интересовал европейский образ жизни. Я не имел никаких контактов с местными жителями. Не помню, при каких обстоятельствах мы поселились на квартире, где жила пожилая женщина с очень красивенькой дочкой лет 19–20-ти. Звали девочку Танция. У меня в альбоме есть ее фотография, помеченная 10 апреля 1944 года. Именно с ней я и хотел вступить в обстоятельную беседу через Женю. Но ее мать так волновалась, а сама она оказалась столь несловоохотливой, что никакой беседы не получилось. Я бросил эту затею. Вообще мы не вступали в контакты с местными жителями. Но обстановка в Ботошанах была абсолютно спокойной. Мы свободно ходили по городу в любое время суток, и никто на нас не напал, никто не выстрелил из-за угла. Партизан среди румынского населения не было. Кстати о партизанах. В Молдавии, да и потом, особенно в Карпатах, я их встречал. Они выходили из лесов и с гор, вооруженные до зубов трофейным оружием, бесстрашные и недисциплинированные. С одной, из вышедших к нам партизанских групп захотел поговорить Сваричевский. Мы зашли к ним в хату. Они живописно расположились вдоль стен: кто сидел, кто лежал, курили, переругивались. Появление полковника не произвело на них никакого впечатления. Никто даже не подумал встать ему навстречу. К чести Сваричевского, он не обратил на это внимания. Спокойно переговорил с их командиром, выяснил кое-что, и мы ушли.

Тем временем мы все больше чувствовали пребывание за рубежом. В офицерской столовой стали лучше и обильнее кормить. Появились разные блюда, можно стало выбирать. И самое главное: в любое время можно было выпить вина. Я пил его три раза в день по несколько стаканов, но, к счастью, не спился. На душе было легко, немного кружилась голова. Вино пили все. Обилие его поражало. Однажды я зашел на узел связи. В чисто убранной комнате стоял терпкий винный запах, но девушки-связистки сидели, как всегда, бодрые, веселые, дисциплинированные. Я спросил, почему у них пахнет вином? Оказалось, что они вымыли им пол: воды поблизости не нашлось.

Между тем наши войска в апреле вели наступательные бои, брали некоторые деревушки. Дежуря по отделу, я собирал обычную информацию. Плохо прослушивались по телефону непривычные названия. Однажды, разговаривая с корпусным переводчиком Гуревичем, я никак не мог понять название деревни. Наконец, нашел на карте нужный пункт, отметил и попросил: «Дальше». Гуревич очень четко произнес «Брихуешти». Я засмеялся. Гуревич сказал: «По вашему мелодичному смеху я чувствую, что вы сразу поняли это название. Вы до конца порочный человек». В Ботошанах прибывало население. Работа штаба от этого затруднялась. Поэтому однажды в апреле мы переехали в деревушку Корни.

Капитан Даниленко и Женя отправились на ВПУ Армии. К этому времени Женя получила военное обмундирование и облачилась в него. Я прочитал, кажется, в воспоминаниях генерала Хрулева, что война выдвинула перед службой тыла проблемы, прямо не относившиеся к боевым действиям: ну, например, пеленки. Я расширю этот ассортимент, перечислив полученное Женей обмундирование. Оно зафиксировано в ее красноармейской книжке. Шинель – 1, гимнастерка х/б – 1, юбка х/б – 1, бюстгальтер – 2, чулки – 2, сорочка нательная – 2, полотенце – 2, платок носовой (прочерк), портянки летние – 1, сапоги – 1, трико – 1 (не жирно), петлицы – 1, погоны – 2, берет – 1, чулкодержатель – 1. Прочерки сделаны против следующих наименований: кальсоны, снаряжение бойца кавалериста и т. д.