В садах Эпикура

И. Эренбург в своих воспоминаниях пишет: «В четвертой части этой книги я обещал читателям вернуться к Сталину, попытаться подвести итоги и найти причины наших заблуждений. Как многие поступки в моей жизни, это обещание было легкомысленным. Я не раз садился за эту главу, черкал, рвал написанное и наконец понял, что не могу выполнить обещанное: конечно, теперь я знаю куда больше, чем в марте 1953 года, но я вижу, что знаю слишком мало для итогов и выводов, да и то что мне известно, я зачастую не понимаю». И. Эренбург умер и бессмысленно ставить ему вопросы. И все-таки: каких подробностей ему не хватало? Точного числа репрессированных, подлинных цифр государственных доходов и расходов, выпуска стали и сбора продукции сельского хозяйства? Или, может быть, ему необходимо было бы порыться в дипломатических документах периода, предшествовавшего второй мировой войне? Ну а что бы ему это дало? Для нравственной оценки политического деятеля, притом оценки объективной, этих данных не требуется уж так обязательно. В противном случае придется исключить самую возможность таких оценок. Ведь о Нероне, Людовике XI или Иване Грозном мы знаем еще меньше, а тем не менее их образ и поступки едва ли составляют для кого-нибудь тайну. Разумеется, всем им даются различные оценки в зависимости от свойств автора, но это объясняется чем угодно, только не недостатком данных. Противоположные оценки даются и таким деятелям, каждый шаг которых превосходно документирован, примеров тому множество: Наполеон, Рузвельт, Дж. Кеннеди… Значит, И. Эренбург неправ или слукавил. Это он тоже в жизни допускал. Понятно: он хотел увидеть напечатанными свои мемуары. Начал ох их, когда Н. С. Хрущев увлекался детективами на лагерные сюжеты. Кончил после рокового купания премьера в холодном Иссык-Куле. Писать о Сталине стало немодно. Вот и оказалось легкомысленным обещание автора хорошей книги «Люди, годы, жизнь». Ну а я публиковать мемуаров не собираюсь. Поэтому я и выполню то, что обещал МОИМ читателям!

Для меня существует факт: глава правящей партии и государства не только позволил обожествить себя льстецам, но и сделал все от себя зависящее, чтобы вся, хорошо отлаженная пропагандистская машина провозглашала одно: «И. В. Сталин – гениальный вождь и учитель партии, великий стратег социалистической революции, руководитель советского государства и полководец». Это одна из скромных характеристик Сталина, помещенных в «Краткой биографии», которую он не мог не знать еще до выхода в свет. Самые фантастические эпитеты восхваления применялись к нему, усиливаясь от года к году. Один этот факт свидетельствует о ничтожном нравственном и культурном уровне этого человека. Такого впечатления не могут изгладить воспоминания маршалов и конструкторов, наркомов и кого угодно вообще! Что бы мне ни говорили о сталинском уме, его умении разбираться в конструкциях самолетов и т. д. – все это не опровергает факта: политические вкусы Сталина находились на уровне примитивных привычек египетских фараонов или ассирийских царей. И это при полной беззастенчивости. Авиаконструктор Яковлев пишет, что Сталина восхваляли даже в деловых бумагах. Яковлев вспоминает с почтением: «Я заметил, что при чтении такого письма вслух, дойдя до концовки, Сталин либо пропускал ее, либо говорил: Ну, а здесь, как полагается: “Ура! Ура! Да здравствует ВКП(б) и ее вождь великий Сталин!” И лукаво прищурившись, добавлял: “Думают меня этим подкупить, заручиться поддержкой”». Однажды Сталин сказал Яковлеву: «И у меня тоже есть недостатки, хотя я – “великий вождь и учитель”. Это мне из газет известно». Обе эти сцены у меня вызывают отвращение, хотя предназначены для опровержения мысли о самовозвеличивании Сталина. Сталин безусловно не сомневался в собственной гениальности, потому только себе и позволял пошутить на ее счет. Попробовал бы Яковлев посмеяться вместе с вождем и учителем.

Говорят, что Эмиль Людвиг, Ромен Роллан, Леон Фейхтвангер были очень высокого мнения о Сталине. Возможно. Очерк Фейхтвангера «Москва 1938 года» я читал. Большой писатель ни в чем не разобрался; как многие другие, он ошибался. Больше сказать по этому поводу нечего. Да и сравнивали-то перечисленные писатели Сталина не с Лениным, которого не знали, а со своими ничтожными современниками. Сравнение тем более выгодное, что оно делалось до XX Съезда Партии.