В шаге от края

Рудольф трусливо скосил глаза в её сторону и осторожно обернулся. Чёрное дуло смотрело ему прямо в лоб, и с его лица, казалось, моментально сошёл весь загар. На плечах чёрного кожаного плаща Ланы блестели капельки дождя, её вытянутая рука с пистолетом была прямая, как стрела крана, и неподвижная. Острый, как клинок, взгляд был холодно устремлён в глаза струсившего Рудольфа, а рот в этот раз был не чудаковато приоткрыт, а сурово сжат. Такой я Лану ещё не видела.

— Зайка, ты чего? — испуганно проблеял Рудольф. — Ты же это… не серьёзно? Брось прикалываться, это не смешно!

Широко расставленные ноги Ланы, обутые в чёрные ботинки на высокой шнуровке, прочно упирались в пол. Дуло пистолета опустилось вниз и нацелилось чуть ниже пряжки ремня Рудольфа.

— Вот этим ты гордишься больше, чем мозгами, — сказала Лана. — Выметайся, если не хочешь его потерять!

Схватив свой пиджак, Рудольф вылетел из квартиры пулей. Проводив его взглядом, Лана опустила пистолет и усмехнулась. Я сидела на диване с окаменевшими внутренностями. Не знаю, чего я больше испугалась — занесённой для удара руки Рудольфа или оружия в руках Ланы и её пронзительного холодного взгляда. Я вздрогнула, когда перчатка Ланы скользнула по моим волосам.

— Всё хорошо, не бойся.

Пистолет с холодным тяжёлым стуком лёг на тумбочку, Лана сняла плащ и сбросила ботинки.

— Как я хочу есть! — сказала она.

Не говоря больше ни слова, она устремилась на кухню, а я осталась на диване, окаменело глядя на пистолет. Он завораживал меня, как удав кролика, и я не могла отвести от него взгляд. Он то приближался, то удалялся, но я не смела дотронуться до него. Я просто не могла: у меня отнялись ноги. Я сидела в оцепенении, ничего не видя, кроме этого пистолета, и ничего не слыша, кроме стука своего сердца, пока передо мной не возникло лицо Ланы.

— Лида, ты что? Ты чего такая бледная, а?

Она помахала рукой перед моими глазами, пощёлкала пальцами, и от этого как будто треснул твёрдый панцирь, которым я была скована. Я почувствовала, что могу пошевелиться, но диван вдруг поплыл из-под меня. Руки Ланы крепко сжали мои плечи, а её голос защекотал мне лицо:

— Лида, Лида, ты где? Ау! Возвращайся из астрала!

Она увидела, что я не отвожу взгляда от пистолета, и усмехнулась.

— Он не настоящий, Лидочка. Неужели ты подумала, что я стану носить с собой настоящий ствол? — Она взяла пистолет с тумбочки, пощёлкала курком. — Видишь? Убить им никого нельзя, но вот напугать как следует можно — ты только что видела, как. С виду его не отличить от настоящего, правда?

Страх наконец начал разжимать когти. Он уходил, оставляя после себя звенящую пустоту в голове и слабость в коленях. Лана взяла в руки бутылку вина.

— А это откуда?

— Это он принёс, — пробормотала я.

Лана прочла этикетку, поставила бутылку на место.

— Какого чёрта он здесь делал?

— Он… Он сказал, что ему нужно о чём-то с вами поговорить. Он попросил его впустить, чтобы вас дождаться, и я… Я подумала, что ничего страшного не случится, если я его впущу. — У меня запылали щёки, а пальцы выплясывали так, что я ничего не смогла бы удержать в руках. — Я подумала, раз он ваш… гм, знакомый, то его можно впускать.

— Понятно, — вздохнула Лана, садясь рядом со мной. — Ты не могла этого предвидеть… Этот козёл ударил тебя?

— Он схватил меня и швырнул на диван, — призналась я, еле выговаривая слова от стыда, вдруг сдавившего моё горло. — Я дралась изо всех сил, как могла… Он хотел… Сначала он приставал ко мне с разговорами, а потом…

— Всё, всё. Понятно. — Лана провела ладонью по моим волосам. — Успокойся. Давно пора было отшить этого козла, да я что-то медлила. Теперь пусть только попробует сунуться! — Она взяла бутылку виски, плеснула в стаканы. — Предлагаю выпить. Тебе надо успокоиться, снять стресс.

Я поморщилась.

— Не хочу виски…

— Тогда, может, вина?

Я махнула рукой и согласилась.

— Ладно, давайте…

Лана встала, взяла бутылку, которую принёс Рудольф.

— А где у нас штопор? Сиди, сиди, Лидочка, я сама.

Она нашла штопор и открыла вино. Слив виски в один стакан, в освободившийся она налила вино и вручила его мне.

— Ну, будем. — Проглотив виски одним махом и даже не поморщившись, она посмотрела на меня и спросила: — А ты чего не пьёшь?

Я помешкала и мелкими глотками отпила полстакана. Опять пью на голодный желудок, подумалось мне. А впрочем, нет: в животе у меня была сарделька. Вино было хорошее, и мне хотелось его посмаковать. Я то нюхала, то тянула маленькими глоточками, а когда допила первую порцию, налила себе ещё.

— Плесни и мне, — попросила Лана.

Я наполнила её стакан. Она попробовала, кивнула.

— Неплохо.

Мы помолчали. Я смаковала вино и прислушивалась к тому, как уходила дрожь из моих нервов. Внезапно мне вспомнились слова Рудольфа, которые так обидели меня.

— Он сказал, что я прислуга, и мне не положено открывать рот, — проговорила я. — А чем он лучше меня? Может быть, он потомственный аристократ?

— Что нет, то нет, — усмехнулась Лана. — Никакой он не аристократ, он обыкновенное быдло, хотя мнит себя чёрт те кем. Папочка устроил его в университет, а он вылетел со второго курса.