В шаге от рубежа

Сир Тордж по прибытии к Кеирнхеллу наконец смог отдать распоряжения и навести хоть какой-то порядок. Составленные им отряды также были направлены на поиски Зейира Флейма и нескольких сбежавших вассалов с каждой из сторон – война их пугала куда меньше, чем разгневанный регент Форест, про которого и без того ходило слишком много слухов, да таких, что попадаться даже доброму и в хорошем расположении духа милорду лишний раз не желал никто.

Тем временем больше всего работы легло на плечи лекарей, им требовалось помочь пострадавшим и привести всех, кого было возможно, в себя. Раненых отправляли в сожжённую крепость, каменные стены и местами сохранившиеся крыши защищали от ветра и дождя, довольно частого явления в этих землях; обитель местных целителей Зейир со своими людьми почти не тронул, а протопленные покои помогали страждущим поскорее идти на поправку. Погибших простолюдинов закопали в землю – Раял категорически отказался предавать тела огню, и Тордж, который ещё не до конца осознал происходящее, не нашёл в себе сил перечить. В конце концов эти земли принадлежали лорду Глейгриму, и указывать ему, как поступать с мёртвыми в его собственных владениях, могли только король и Форест, но пока тот находился далеко и не присылал рыцарю никаких распоряжений.

– Милорд Глейгрим, – разобравшись с насущными и первоочередными делами и собравшись с духом, осмелился начать расспрашивать сир. Когда он заговорил, слова, которые он столь долго подбирал, вылетели из головы. – А ваше войско… В нём и правда были… Были люди…

– Неживые? Да, сир Тордж, большая часть моего войска, отправленная к противникам первой, состояла из мёртвых. Я не считаю необходимым посылать на смерть живых подданных, когда есть те, кто уже покинул этот мир, но всё ещё способен сослужить хорошую службу.

– А те языки пламени, что походили на щупальца? Беспричинное воспламенение, затухание и… Это тоже вы?

– О, нет-нет, это дело рук лордов Флеймов. Огненными щупальцами управлял, насколько я могу судить, лорд Зейир Флейм, а избавил нас от сей напасти лорд Верд.

– Но как такое возможно? Это всё походит… Походит на Первых, на то, что про них говорили. Или на помутнение рассудка! Но разве все мои братья могли лишиться ума вместе со мной? Как это возможно?

– Боюсь, сир Тордж, на этот вопрос слишком сложно ответить. Мне хотелось бы помочь вам, пояснить природу происходящего или убедить, что вам лишь причудилось, но, увы, боюсь, в данном случае придётся признать собственное бессилие. Я изучил множество древних писаний, что остались в моём доме, в Этернитифелле, однако так и не пришёл к однозначному выводу. Мне понятно лишь то, что дар передавался по наследству знатными родами и каждая из Династий и Ветвей может обладать своим собственным. Дары различны, но один род всегда владеет одним и тем же.

Рыцарь почувствовал себя молодой знатной девой, которую впервые пустили на бал и которая на радостях перетянула себя корсетом что было мочи, чтобы выглядеть самой стройной и привлекательной среди леди, – ему так же не хватало воздуха, ни одна мысль надолго не задерживалась в его голове. Сделав несколько коротких вдохов-выдохов, мужчина попытался привести себя в состояние покоя. Когда, как ему подумалось, это удалось, он разомкнул губы, и из него вылетело всего одно слово, в котором хорошо прослеживались нотки истерии:

– Каждая?!

– Да, сир Тордж, каждая. Я много читал об этом. Ни я, ни милорд Верд, ни его дядя не уникальны. Кроме нас, уверен, есть и другие, способные на очень многое. Быть может, до какого-то момента они и сами не подозревали, а может, и до сих пор не ведают, на что способны, или же, я не исключаю, научились скрываться. Мне пока сложно собрать картину воедино, я не уверен в своих способностях описать, каким образом я использую собственный дар, однако я осознаю всю опасность и ответственность и с превеликим удовольствием отправлюсь к Его Величеству и Его Высочеству. Полагаю, вместе мы сумеем понять причину и последствия происходящего. Да, разумеется, я осознаю, что меня ждёт в том числе и наказание за вступление в войну, но у меня есть чем оправдать свои действия.

Глейгрим, хоть и снял на время общения свой венец и больше его не надевал, продолжал производить впечатление человека, не совсем походящего на смертного, и рыцарь чувствовал себя рядом с ним неуютно, чего нельзя было сказать о весёлом, полном жизни и разговорчивом Флейме. Уравновешенный и рассудительный, медлительный, словно сонный Глейгрим с его неизменно уставшим острым лицом, серовато-бледной кожей и похожими на когти тонкими пальцами, проводил много времени в компании неугомонного Верда. Сын Дарона быстро менял настроение, умудрялся утомлять всех присутствующих и с горящим на щеках румянцем на фоне соседа походил на огонёк.