В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту

Его нежелание признавать реальность было своего рода намеренной антиэмпатией, однако в тот момент это было именно то, что мне было нужно услышать. Мне не нужно было, чтобы мои стыд и отвращение нашли в нем свое отражение, мне нужно было увидеть себя его глазами. Его любовь ослабила боль, оставив лишь связанную с жалостью к самой себе грусть.

Я вздохнула и уселась в душе, дав воде разбавить мои слезы.

Для повторной компьютерной томографии меня нужно было провезти вниз на три этажа через половину больницы. Когда за мной пришли, моя медсестра была чем-то занята в соседней палате, так что меня забрали без моих привычных болеутоляющих. Я подумала, что все будет в порядке. Так я смогу проверить, насколько легко буду переносить кочки на настоящей дороге без помощи заглушающих боль сильных лекарств. Это было ужасно. Любая неровность отдавала мне в живот приступом острой боли. Когда меня привезли в рентгенологию, я была бледной и запыхавшейся.

Медсестра взяла мою карту и поблагодарила санитара. Обнаружив внутри крошечный пластиковый больничный браслет, она радостно спросила: «О! А кто у вас? Девочка или мальчик?»

«Это была девочка. Однако она умерла», – смогла я выдавить из себя, сдерживая слезы.

«Простите, мне так жаль, – сказала она, положив руки мне на плечи. – Я не знала».

«Ага, я знаю. Вы просто не могли знать». Я покачала головой, жалея ее не меньше, чем себя.

Рентгенолог возился с чем-то в углу, делая вид, что не заметил случившегося. «Хорошо, дайте мне знать, когда будете готовы», – сказал он.

Медсестра помогла мне пересесть на стол для проведения компьютерной томографии, и я стала ждать дальнейших указаний.

«Хорошо, теперь ложитесь, и мы скажем вам, когда нужно будет задержать дыхание», – сказал рентгенолог, застегивая ремень вокруг моей талии.

«Но я не могу лежать», – я не лежала горизонтально с тех пор, как нажала тревожную кнопку.

«Вам придется постараться. Всего на пару минут. Я подложу вам под голову подушку», – сказал он.

Я послушно легла, ожидая в любой момент почувствовать, как захлебываюсь.

Вместе с медсестрой они ушли в операторскую, оставив меня одну.

Внезапно я осознала, что не подключена к баллону с кислородом. Инстинктивно я попыталась нащупать рукой кислородную трубку, однако ее не было.

«Постарайтесь не шевелиться», – сказал он по громкой связи.

Должно быть, когда за мной пришел санитар, я была не на кислороде, так что меня повезли без баллона. У меня началась паника.

«Хорошо, а теперь задержите дыхание», – голос из динамиков исходил из операторской, однако было такое чувство, что он за миллионы километров от меня.

Вы спятили? Да я дышу-то с трудом. Я попыталась приподняться, однако ремень не дал мне этого сделать. Я стала искать глазами монитор, чтобы удостовериться, что уровень насыщения кислородом в норме, однако я не была подсоединена ни к каким приборам.

«Почти закончили, постарайтесь не двигаться, чтобы мы получили хорошие снимки для врачей», – умолял он.

Они вернулись.

«Хорошо, мы закончили, – поздравил он меня. – Было не так уж и сложно, не так ли?»

«Мне нужен кислород. Мне полагается быть на кислороде», – показала я рукой на стену с газоотводом.

«Хорошо, мы вас подключим», – заверил он меня, а медсестра принялась открывать чистый комплект с трубками и креплениями, чтобы подсоединиться к стене.

Я схватилась за него и попыталась подняться.

«Ну-ну, позвольте мне вам помочь», – сказал он и помог мне присесть.

Усевшись и получив доступ к кислороду, я начала успокаиваться. Это же была всего лишь какая-то компьютерная томография. Я задумалась о том, какое бесчисленное количество раз назначала эту диагностическую процедуру для своих пациентов. О том, сколько всего я им назначала. Я была в шоке от осознания того, что совершенно не задумывалась, насколько им тяжело было покинуть палату интенсивной терапии, где они находились и чувствовали себя в полной безопасности, чтобы потом трястись в коляске и быть вынужденными лечь плашмя, несмотря на то, что их легкие заполнены жидкостью из-за сердечной недостаточности или гноем из-за пневмонии. Насколько же высокомерно было с моей стороны думать только о клинической пользе полученных снимков или необходимости того или иного анализа или теста. Я видела, как пациентов увозят, а затем привозят обратно, ни на секунду не задумываясь о том, что происходило с ними в этот промежуток времени. Какой же невнимательной по отношению к ним я была.

Когда санитар прикатил меня обратно на этаж, то спросил: «Вас еще будут отправлять на какие-то другие тесты?»

«Думаю, еще как минимум один раз точно», – вздохнула я.