В шоке. Мое путешествие от врача к умирающему пациенту

Мне не было известно про подобные дисфорические реакции на опиаты, хотя они и были описаны в медицинской литературе. Наш организм умеет не только контролировать такие бессознательные процессы, как дыхание и сердцебиение, но также и анализировать их. Опиаты замедлили мое дыхание и сердцебиение достаточно сильно, чтобы насторожить датчики моего организма. Полученные данные были интерпретированы таким образом, что вскоре я могу и вовсе перестать дышать, а мое сердце может остановиться. Это привело к генерации тревожного сигнала, который, по сути, гласил: «ТРЕВОГА. Ожидается смерть. Подробности неизвестны». Единственным моим спасением был полный отказ от лекарств.

Так я и поступила. Ломка не заставила себя долго ждать.

Поначалу я даже не поняла, в чем дело, – я была убеждена, что заразилась гриппом. Лишь позже я догадалась связать свои симптомы с отказом от наркотических препаратов.

Спустя семьдесят два часа после прекращения приема лекарств меня начало трясти от озноба, а мышцы болели, казалось, до самых костей. Желудок выворачивало, а во рту появился кислый привкус, который, как я знала, был предвестником рвоты. Я поспешила в ванную. По телу пробежали мурашки. Когда я склонилась над унитазом, с меня струями потек пот. Меня тошнило, я кашляла, а с каждым сокращением желудка, когда из него извергалось наружу содержимое вперемешку с кровью и желчью, по телу проносилась волна острой боли. Сердце колотилось. Когда я смогла встать, я протерла свой лоб смоченной холодной водой махровой салфеткой. Ползком я добралась до дивана и поставила у изголовья ведро.

Хотя никакой психологической зависимости от лекарств у меня и не выработалось, мой организм привык на них полагаться. У меня сформировалась физиологическая зависимость. До меня это дошло к началу второго дня «гриппа». Я подошла к аптечке и достала пузырек с оксикодоном. Я держала эту бутылочку из темного стекла как нечто драгоценное, так как знала, что она может положить конец холодному поту, боли, тошноте, ознобу. Таблетки гремели при любом движении, подобно драже «Тик-так». Я поставила пузырек перед собой и принялась на него смотреть. Я изучила этикетку, пытаясь найти какое-то подтверждение своим опасениям. Я была твердо уверена, что больше не хочу испытывать ничего подобного. По моим оценкам, самое худшее было уже позади, и я переживала, что если поддамся соблазну, то придется начинать все с начала. Я знала, что если решу принять лекарство, то в будущем меня непременно будут ждать те же самые ужасные симптомы. С некоторой опаской я убрала пузырек обратно в шкаф.

Пузырек притягивал меня сильнее, чем могли теоретически позволять его размеры. Я кружилась вокруг него, подобно вращающейся по орбите вокруг звезды планете. В любой момент времени я в точности знала, насколько именно далеко я нахожусь от этого пузырька с таблетками. А если я осмеливалась выйти на улицу, то чувствовала, как он тянет меня назад. «Ты уверена, что сможешь без меня обойтись? – дразнил он. – Почему бы тебе не положить меня в свой кармашек просто на случай, если все станет по-настоящему плохо? – предлагал он. – Тебе нет нужды так страдать», – напоминал он. Каждую минуту мне приходилось снова и снова заново себя убеждать: «Нет, я не хочу ничего принимать. – Еще через минуту: – По-прежнему нет. Можешь уже успокоиться, я все равно тебя не послушаю. Тебе меня не уговорить».

То, какой силой обладали эти белые диски из спрессованного порошка, не могло меня удивить. Мне доводилось видеть, как зависимость разрушает жизни людей, гораздо более сильных, чем я. Меня поразило то, что зависимости почти удалось заговорить мне зубы и вытеснить мою волю. Я не хотела ничего принимать. От этих лекарств я чувствовала себя отвратительно. Только где-то внутри моего мозга эти вещества сформировали связи, присоединились к группе нейронов и стали вызывать приятные ощущения, призывая меня испытывать их снова и снова. Эти клетки заняли доминирующее положение над всеми остальными клетками мозга и теперь нагло переписывали ход любых моих мыслей. Вставить в эти целенаправленные уговоры какое-либо возражение оказалось практически невыполнимой задачей. «Просто прими одну таблеточку. Тебе же их прописали врачи». Они готовы были сказать что угодно, лишь бы меня убедить.