В сказочной стране. Переживания и мечты во время путешествия по Кавказу (пер. Лютш)

Мы намревались прохать въ Кисъ-Кале къ Двичьей башн, о которой существуетъ романтическая легенда; но жара была такъ томительна, что пришлось отказаться отъ своего намренія. Мы похали въ паркъ. Здсь все поблекло отъ солнца, было сожжено, запылено и носило свтло-срую окраску. Жалко было смотрть. Было тутъ нсколько деревьевъ, акацій, миндальныхъ и фиговыхъ деревъ; было и немного жалкихъ цвтовъ, которые научились кое-какъ существовать въ промежутки отъ одного дождя до другого. Все въ цломъ производило безотрадное впечатлніе. Нсколько листьевъ, съ которыхъ я слюною стеръ пыль, требовали осторожнаго обхожденія, ибо трещали у меня подъ рукою, до того были они спалены солнцемъ и известковою пылью. Минуту спустя посл того, какъ я открылъ ихъ поры и далъ имъ подышать, они жалобно свернулись, такъ что я вновь долженъ былъ посыпать ихъ известковой пылью. Не будь по ночамъ обильной росы, они не могли бы существовать.

Но на солончакахъ, на вольномъ воздух, растетъ репейникъ еще въ худшихъ условіяхъ. Земля, на которой онъ вырастаетъ, состоитъ изъ глины и соли, втеръ и солнце сожигаютъ ее. — Репейникъ поднимается отдльными, небольшими кустиками. Онъ жестокъ, колючъ, онъ словно сдланъ изъ металлической проволоки съ колючками. На эти маленькія репейники смотришь съ большою радостью. Они стоятъ въ степи, словно маленькіе, возмутившіеся народы. Да, возмутившіеся. Когда они дождутся дождя, то нагибаются къ земл — какъ и люди, склоняющіеся въ знакъ благодарности за слово участія; въ долгое же, невыносимое время засухи они выпрямляются еще больше, становятся горды, непреклонны и тверды — какъ люди въ годину бдствій. Только челюсти верблюда, твердыя, словно машина, могутъ раскусить этотъ репейникъ.

XVI

Пароходикъ изъ флотиліи, принадлежащей дому Нобеля, отданъ въ наше распоряженіе для небольшой поздки на керосиновые пріиски. Уже не въ первый разъ случается кораблямъ громадной фирмы возить туда постителей; ежегодно длается это съ большою готовностью, и нтъ въ томъ ничего особеннаго. Цлая толпа скандинавовъ любезно сопровождала насъ и давала намъ всяческія объясненія.

Былъ тихій, лунный вечеръ. Посл получаса зды отъ Баку мы видимъ вдругъ, что море кипитъ какими-то черными водоворотами. Водовороты эти мняли свое направленіе. двигались, сталкивались съ другими водоворотами, напоминали своимъ безпрерывнымъ движеніемъ сверное сіяніе. Зажигаютъ пригоршню стружекъ, бросаютъ въ водоворотъ, и мгновенно море на томъ мст объято пламенемъ. Море горитъ. Черные водовороты — это нефтяной газъ. Потомъ намъ приходилось хать по пламени, чтобы колесомъ потушить его.

Мы демъ дальше и пристаемъ къ берегу. Земля сыра и жирна отъ масла; по песку этому ступаешь, словно по мылу, и повсюду царитъ сильный запахъ нефти и керосина, причиняющій намъ, чужеземцамъ, головную боль. Область добыванія нефти раздлена на бассейны, озера, окруженныя песчаными валами; но не легко заградить доступъ маслу, оно просачивается сквозь валы и длаетъ ихъ жирными и влажными.

Неочищенная нефть извстна была уже древнимъ евреямъ и грекамъ, а здсь, на Апшеронскомъ полуостров, населеніе еще въ отдаленнйшія времена употребляло ее, какъ горючій и освтительный матеріалъ. Но только за послднія тридцать лтъ стали приготовлять изъ нея керосинъ, не говоря уже о «тринадцати сортахъ въ банкахъ», представляющихъ изъ себя еще позднйшій продуктъ. Теперь здсь, насколько можно окинуть глазомъ, раскинулся городъ буровыхъ построекъ, самый неуютный и самый изумительный городъ въ мір, состоящій изъ черныхъ, пропитанныхъ жиромъ, наскоро сколоченныхъ башенокъ, гд помщаются буравы для сверленія земли. Внутри ихъ день и ночь гудятъ машины; рабочіе перекликаются, заглушая шумъ, башни сотрясаются отъ движенія громадныхъ буравовъ, которые проникаютъ въ землю. Рабочіе все персіяне и татары.

Мы входимъ въ одну изъ башенокъ. Шляпа моя ударяется о перекладину и, кажется, погибла окончательно, до того стала онъ жирна и черна; однако, меня увряютъ, что на фабрикахъ въ Баку минутное дло вывести химическимъ способомъ масляныя пятна. Шумъ оглушителенъ, темнокожіе татары и желтые персіяне стоятъ подл машинъ и наблюдаютъ за ихъ дйствіемъ. Здсь вычерпываютъ неочищенную нефть; механизмъ опускается въ землю, и черезъ 50 секундъ поднимаетъ кверху 1200 фунтовъ нефти, ныряетъ снова внизъ, остается внизу 50 секундъ, и снова вытаскиваетъ 1200 фунтовъ нефти — такъ продолжается день и ночь, безъ отдыха. Но шахта стоила много денегъ, она глубиною въ 500 метровъ, ее сверлили цлый годъ, и израсходовали на нее 60.000 рублей.