В сложном полете

Я рассчитываю время выхода, измеряю снос самолета и начинаю отыскивать железную дорогу, которую должны скоро пересечь. На ней я детально сориентируюсь, определю путевую, ветер и прицельные величины.

Что за черт! Опять какая-то напасть! Напряженно смотрю вперед, но «железки» нет и нет, будто провалилась. Хотя еще 5 минут лету, — успокаиваю себя, — можно и не увидеть. И тут же чувствую, что сам себе лгу. Допустим, она незаметна, — разоблачает чей-то голос, — но города-то уже отчетливо должны быть видны: Шахтерск, Бирюзовск, Крутоярск.

Слышу:

— Где летим?

Вот оно началось! Невольно голова втягивается в плечи, точно в ожидании удара. А тело, пронизанное мелким ознобом, сжимается в комок.

Оборачиваюсь и, стараясь не поднимать глаз, карандашом очерчиваю на карте район перед железной дорогой.

— Вот здесь.

Рахов опять отодвигается вглубь кабины.

«Наврал! Наврал! Позор! — слышу чей-то голос и хочется крикнуть в ответ: — А может, не наврал! Скоро все будет ясно…»

Время вышло. Внизу бескрайняя степь и бесчисленные глаза озер. Я сижу ни жив ни мертв, не чувствуя своего тела, убитый горем и стыдом. Как бурав, сверлит меня насквозь: «Потерял ориентировку! Потерял ориентировку! Потерял…»

— Где летим, товарищ курсант? — откуда-то издалека слышится голос майора, выводя из оцепенения.

Где летим?.. Если бы я только знал… Что делать? Признаться?.. Опозориться перед всеми. Попросить помощи?.. Расписаться в собственном убожестве… Нет! Ни за что! Не может быть, чтобы не восстановил. Район-то знаю…

— Подождите, сориентируюсь.

— Ну, ну, — вроде даже довольно соглашается Рахов.

Я всматриваюсь в карту и местность. Ни одного знакомого ориентира! Просто удивительно, будто сроду здесь не летал!..

Снова какие-то безвестные озера, мелкие неприметные деревнешки. И как назло — ничего характерного! Не за что глазу уцепиться!.. А может, давно проскочили «железку», а я не заметил? Поворотный-то прошли позже!.. Спокойно!.. Основное — не дрожать и рассуждать логически.

— Товарищ курсант, где находимся? — снова голос майора.

— Подождите еще, — как можно спокойней отвечаю. — Только бы не вышел из себя Рахов, да не раскричался. Когда на меня кричат — совсем не соображаю.

Но проверяющий и на этот раз мирно уселся на свое место. В любом месте, где бы ни был, я должен видеть уже Надеждинск — крупный город с заводскими трубами. Но и его не вижу, хотя обшарил весь горизонт, аж шея заболела. Уверен, знаю, чувствую — здесь где-то он, перед самым носом, но пока что не найду…

Внезапно в поле зрения попадает большое круглое озеро с песчаной косой посредине. Айсакуль?! Неужели оно?! Но в нашем районе полетов оно единственное, неповторимое и перепутать с другими невозможно…

Отыскиваю на карте. Трудно поверить, что так уклонились! А вон северная железная дорога! Игрушечный электровозик тянет змейку крошечных вагончиков. А вон! Вон! Левее Надеждинск! Прикрылся дымом, как груздь травой, попробуй разыщи! И совсем не там, где я его искал. Выходит, мы не дошли до поворотного. Развернулись раньше. А почему?.. Но это потом…

— Разворот влево! Курс 270! — командую и, улыбаясь радостно-виновато, оборачиваюсь к майору. Тот придвигается.

Я показываю карандашом озеро, город, место самолета. Майор согласно кивает головой и тоже — даже удивительно! — улыбается.

Ну теперь жить можно! Кричать хочется, как после раскрытия парашюта. Я с подъемом продолжаю работать. Главное сейчас — выйти на цель в заданное время и поразить ее…

К счастью, я вовремя вышел на полигон и на «отлично» отработался.

После посадки я вылез из кабины последним. Даже немного задержался. Нехотя подошел к майору, жадно курившему за хвостом самолета, доложил о выполнении задания.

— Разрешите получить замечания.

Майор, бросив окурок в траву, растер его каблуком сапога и внимательно поглядел не меня.

«Сейчас раздавит, как окурок… Интересно, какое ждет наказание?.. Отстранение от полетов?.. Или «губа»?»

Неожиданно Рахов предложил:

— Проанализируйте полет, перечислите ошибки, вскройте их причины.

— Вот и началось, — тоскливо подумал я и некоторое время не мог собраться с мыслями.

Рахов глядел ожидающе.

— Объясните, почему потеряли ориентировку?..

В ответ только моргаю глазами.

— Да-а, видимо, в чем-то ошибся…

— Вот что! — решительно говорит Рахов. — Проверьте расчеты, сделайте прокладку пути на карте, продумайте полет и завтра доложите.

…Утром я был в кабинете майора. Тот выслушал меня, не прерывая, потом заметил:

— Вы считаете, — потеря ориентировки произошла случайно?..

— Нет, я механически ошибся на десять минут. В результате Семеновку принял за Вихревку… Ну-у, а потерял ее… из-за недостаточной подготовки к полету. Арифметика подвела, устный счет…

— Вот этого я и ждал от вас! — оживился Рахов. — Честной, объективной оценки самого себя. Вчера вы сами прочувствовали, что тщательная подготовка к полету необходима каждому летчику, в том числе и отличнику. А говоря вообще, добросовестное отношение к своей работе необходимо каждому, что бы он ни делал и где бы ни находился…

Рахов немного помолчал, закурил: