В споре с Толстым. На весах жизни

Теперь я успел съездить еще и в Лавру, откуда окончательно перебрался в Москву. Уже доложил Правлению о пожертвованиях музею Вашем и Татьяны Львовны, а также о документе, полученном от Вас. Музей наш все растет. Известный дрессировщик животных В. Дуров (оч<ень> оригинальный и милый человек) пожертвовал музею громадную гипсовую статую Л. Н-ча, работы Меркурова, модель гранитной. Я несколько дней тому назад перевез ее в музей, и он оч<ень> выиграл от этого, п<отому> ч<то> у нас мало крупных вещей. А сейчас, в то время как я писал это письмо, принесли бумагу от старшего председателя Моск<овской> судеб<ной> палаты, который просит назначить время для принятия целого ряда судебных дел о Толстом и «толстовцах», передаваемых Министерством юстиции в наш музей, по примеру Министерств военного и внутр<енних> дел.

Я два раза был у М. А. Стаховича, ныне г<осподина> испанского посла, гостившего в Москве у кн. Сумбатова. Он пригласил меня по телефону, чтобы побеседовать и расспросить о Ясной Поляне, после того как я справился у него, когда бы я мог занести к нему «Христиан<скую> этику». И, между прочим, М<ихаил> А<лександрович> сообщил мне, что и он все свои коллекции из Петербургского музея передаст в Московский, когда этот станет центральным. Об этом Стахович собирался даже сейчас, по приезде в Петроград, сделать завещательную записку.

Но, м<ожет> б<ыть>, я надоел с музеем? Мне все предносится его будущее, и я никак не могу удержаться, чтобы не радоваться всякому развитию музея в настоящем.

Не рассказать ли лучше подробнее об испанском после? Он оч<ень> мил и любезен, как всегда. Я искренно люблю М. А. Стаховича и потому радуюсь, что ему, как он говорит, вероятно, выпадет чрезвычайно ответственная миссия участвовать в будущей мирной конференции, которая, вероятно, состоится в Мадриде (т. к. Испания – единственная «великая держава», остающаяся нейтральной). Дипломаты уже сейчас знают кое-что, чего не знаем мы. М<ихаил> А<лександрович> предсказывает мир этой зимой.

Что поделывает «комиссар Временного правительства по Ясной Поляне» – П. А. Сергеенко?

Хорошо, если бы ему удалось еще больше закрепить местное население в корректном и сознательном отношении к Ясной Поляне.

Не откажите в любезности, Софья Андреевна, сказать Татьяне Львовне, что я не мог пока передать ее просьбы Диме Черткову о высылке книги, п<отому> ч<то> он сейчас в отъезде из Москвы по делам своей службы.

Оч<ень> благодарю Вас и Татьяну Львовну за радушие и ласку, которые вы мне оказали и которые чрезвычайно тронули меня. Ясная Поляна еще раз улыбнулась мне – своими обитателями, своими воспоминаниями, своей чудной природой, – как хотелось бы, чтобы эта улыбка была не последняя!

Приветствую Татьяну Андреевну, Татьяну Л<ьвов>ну, Танечку, мисс Уэллс.

Целую Вашу руку.

Душевно преданный Вам В. Булгаков

89. В. Ф. Булгаков – С. А. Толстой

21 декабря 1917 г. Москва

21 декабря 1917 г.

Дорогая Софья Андреевна!

С радостью узнал от Ал<ександры> Л<ьвов>ны и Варв<ары> Мих<айлов>ны, что в Ясной все благополучно и все живы-здоровы. Поздравляю Вас и всех яснополянцев с наступающими праздниками и от души желаю всего лучшего! (У меня 25-го числа – елка, для детей швейцара и др., все ищу граммофон и не найду, – боюсь, не пришлось бы самому его изображать).

Сердечно преданный Вам

Вал. Булгаков

90. С. А. Толстая – В. Ф. Булгакову

26 марта – 8 апреля 1918 г.

Очень благодарю вас, дорогой Валентин Федорович, за то, что беретесь устроить мои дела с Акционерным обществом, и больше не иметь его и не платить за склад. Оставшиеся книги и всякие бумаги очень желательно положить в сарай при музее и постараться все продать. Завтра я постараюсь выслать деньги за склад и за сторожевое; счет я от них получила на днях.

Благодарю Правление Московского Толстовского музея за скорую готовность помочь мне деньгами, за присылку 3000 рублей¹. Петр Алексеевич² поспешил мне добыть денег, зная мои затруднения; но потом он выхлопотал мне и пенсию³, и капитал по билету Торгового банка, так что деньги из музея были уже лишними, конечно, пока только.

Все, что будет нами выручено с продажи книг и альбомов и всех бумаг, вы уплатите за долг музею и сообщите со временем, сколько я должна буду доплатить.

Самое тяжелое в нашей теперешней жизни – это полная неизвестность судьбы завтрашнего дня. Купила семян овса и клевера на 1700 рублей, буду сеять свое небольшое поле, а дадут ли снять овес крестьяне – неизвестно.