В среду пошел снег

концерт Бетховена, а также ошеломил публику, импровизируя на любые темы,

задаваемые зрителями! Гений импровизации! Музыкальный провидец!

Единственный частный ученик Антона Рубинштейна… К слову, после

исполнения им второго концерта Рубинштейна, последний заметил, что ему

нечему больше учить Гофмана, и отказался от дальнейших уроков.

-Нашим слушателям будет интересно узнать, что Йозеф Гофман преуспел не

только в исполнительстве…

-О да! В частности, в 1924 году он принял предложение возглавить только что

основанный Институт музыки Кертиса в Филадельфии и руководил им вплоть

до 1938 года. За это время Институт вышел на мировой уровень преподавания.

Гофману принадлежат десятки патентов на различные усовершенствования в

механизме фортепиано, им написано более сотни эссе, в частности две книги,

до сих пор являющиеся великолепным пособием для молодых пианистов.

-Я слышал, авторству Гофмана приписывают изобретение «дворников» для

автомобилей…

-Отчего же приписывают? Гофман и есть первооткрыватель этого полезного и

нужного приспособления.

-Алексей Ильич! Спасибо огромное! Уверен, наша беседа показалась

интересной широкому кругу слушателей. Напоминаю, с нами в студии Алексей

Ильич Князев, известный музыковед, писатель и популяризатор культуры

фортепианной музыки в рамках промоутерской программы для своей новой

книги «Йозеф Гофман - уроки гения». И на прощание, так сказать, хе-хе, на

посошок. Алексей Ильич! Что бы вы, с учетом ваших титанических, не

побоюсь этого слова, познаний, могли бы посоветовать нашим слушателям?

-Право… титанических. Я простой школяр. Что ж, извольте. Открывать для

себя мир сквозь призму фортепианной музыки вас не научит никто. Только

сердце. Прислушайтесь к своему сердцу! Будьте добры, отзывчивы. Будьте

честны! Не сдавайтесь! Помните, как у Каверина: «Бороться и искать! Найти

и…

-(хором) не сдаваться!» Да… это был лозунг девиз пионеров…

-Еще раз, благодарю вас от имени наших радиослушателей. С вами Андрей

Мольский, ведущий передачи «Музыкальная гармония» на радио «Культура». А

теперь, после короткой рекламной паузы, вашему вниманию будет предложена

Пятая симфония Людвига Ван Бетховена в исполнении Оркестра Миннесоты

под управлением Осмо Ванска…

-Фууф! - Князев шутливо отер лоб, - загоняли вы меня, Андрюша… К тому же

эти вопросы… Вы же прекрасный пианист, мне ли не знать. Откуда такое

невежество в темах, прямо скажем, элементарных?

-Ильич! Ну что вы, в самом деле! Публике нравится, когда ведущий несколько

туповат. Кому интересно слушать заумь?

-Ох ты! И впрямь. Век живи, век учись!

-Алексей Ильич… Ну а если … честь по чести, не для эфира. Что вы думаете о

Гофмане? Я же все-таки, как вы изволили заметить, некоторым образом

пианист… пусть и в прошлом.

Князев улыбнулся задорно, по-мальчишески.

-Андрюша, я вам на этот вопрос ответить ну никак не смогу. И упаси вас Бог,

прислушиваться к мнению человека, который даст вам него четкую отповедь

поделится своими размышлениями. Потому как, вне зависимости от моего

личного отношения к Гофману, его величина, используя математические

термины, и поныне неизвестна. Мы не вправе осуждать гениев - они

вращаются вокруг совсем других орбит…

Мольский зачарованно глядел на старого критика.

-Алексей Ильич… -он запнулся на секунду, - порой… порой мне кажется, что

вы и сами… гений.

-Чепуха! - Князев хохотнул и потрепал Мольского по плечу, - какой же я гений,

Андрюша? Я… как вы меня назвали... популяризатор… А проще говоря, -

падальщик. Питаюсь чужими талантами… Я лентяй прежде всего, что,

впрочем, характерно и для вас, друг мой. Ведь вы были подающим надежды

пианистом. Могли бы покорить Метрополитен-оперу подобно Гофману. А ушли

в радиоведущие…

Они помолчали. Лучи заходящего солнца, падая через распахнутые настежь

окна, придавали студии призрачный вид. Радиоаппаратура приобрела черты

неземных, футуристических механизмов, диски, живописно разбросанные

вокруг, казались древними халдейскими табличками с записанными на них

неведомыми заклинаниями.

Мольский прервал молчание, решительно хлопнув ладонью по столу.

-Что такое? - вскинулся Князев, подслеповато щурясь.

Мольский замялся. На его молодом лице появилось отрешенное выражение. В

свете угасающего дня Князеву вдруг почудилось, что Мольский диковато

улыбается, обнажая причудливые, витиеватые клыки.

-Да тут, - кашлянул он…- словом, вот, дельце одно наклюнулось, по вашей, так

сказать, специализации…

-Та-ак…-заинтересованно произнес Князев, - оч-чень рад слышать… И?.. В

его голосе теперь слышалось плохо скрываемое нетерпение.

Мольский хихикнул. Оглянувшись воровато, он вскочил и принялся семенить

по студии, делая руками круговые движения, будто искал что-то в воздухе.

Князев нахмурился.

-Прекратите балаган, Андрей! - низким басом произнес он. - Где девчонка?

Мольский рыкнул и еще быстрее забегал по студии. То и дело он подпрыгивал

и при этом клацал зубами в воздухе.

-Я вам, Алексей Ильич, ответственно заявляю, - бурчал на ходу он, - дельце

маленькое, яйца выеденного не стоит!

Под тяжелым взглядом Князева он замер на месте и вдруг, упав на пол,