В СССР геев не было!

Если говорить современным языком, то Мише просто нужны были здоровые личные границы, и он интуитивно их выстраивал, пусть и вопреки желанию и убеждению матери, что общаться нужно со всеми родственниками, соседями, коллегами, иначе те обидятся.

И вот теперь, в последний год обучения в техникуме, Михаил уже достаточно долго и упорно отстаивал свою позицию, так что родители согласились, что он может позвать друзей к ним домой, с условием, что среди них не будет девушек. Что же, они очень сильно ошиблись, поставив такое условие сыну – девушки ему были и не нужны.

Вообще-то, единственный, с кем Миша хотел провести время, был Ярослав, но он, скорее всего, не оценит персонального приглашения. Вдруг он решит, что это намек или еще хуже – требование – к развитию их отношений, к изменению их дружбы в сторону романтики? А Миша не хотел рисковать доверием Славы и испытывать на прочность их хрупкую дружбу, не укрепленную временем.

После той записки, где Михаил признался Ярославу в своей ориентации и рассказал про свою влюбленность в него, прошло всего пару недель, но он уже не раз ощущал странное напряжение между ними. И сотни раз раскаялся в том, что повелся на провокацию, как маленький мальчик. Риск был неоправданным, но в то же время Миша чувствовал, что груз тайны давит на его плечи немного меньше, чем раньше.

Поведение Ярослава после признания одновременно и радовало, и удручало Мишу. Он нашел в себе силы, чтобы периодически разговаривать с ним лично, а не только через записки. Он, как и раньше, посещал с ним разные клубы. Он смелее просил помощи с уроками. Вообще, он много свободного времени проводил с Михаилом. И это не могло не радовать.

Но, с другой стороны, Ярослав резко перестал поднимать тему отношений с какой-нибудь девушкой, отмахиваясь от всех расспросов. И Гайдук боялся принять желаемое за действительное. Неужели, после его откровений, этот чудесный юный мальчик задумался о том, что он может быть не только с девушкой, но и с парнем? И если это действительно так, то Миша должен был влюбить в себя Славу: быть рядом, помогать и, вообще, окружить заботой. Чтобы никто не сумел прибрать к рукам его яркое, но наивное рыжее Солнце…

Михаил снова провел пальцем по строчке календаря. Четверг или суббота? Друзья или родители? Решение было очевидным. Однозначно, четверг. Возраст и финансы позволяли Гайдуку закупиться алкоголем и закусками, так что вечер обещал быть веселым.

Гости начали собираться после четырех часов, когда солнце уже клонилось к закату. Михаил любил зимы как раз за их короткий день: в темноте он чувствовал себя свободнее, чем при свете дня. К нему пришли его одногруппники, приятели из спортивного клуба, еще он пригласил несколько ребят младшего возраста, хотя и не близко с ними общался, чтобы Ярославу было комфортнее. Но самого важного гостя все не было.

Виктор, однокурсник Миши, принес гитару и засел в гостиной, устроив своеобразное представление: он играл известные мелодии пополам с песнями собственного сочинения. Вокруг него собрались почти все ребята, в том числе и Михаил. Но в первую очередь он встал у окна гостиной не из-за красивого голоса Вити, а из-за того, что это окно единственное, кроме маленького кухонного, выходило во двор, и можно было увидеть, кто входит и выходит из подъезда.

Только ближе к шести часам, когда уже совсем стемнело, к дому Михаила подошли двое. Он их сразу узнал и поспешил выйти в прихожую, чтобы отпереть дверь.

– Привет, именинник! – войдя в квартиру, громко поздоровался парень, который был повыше: тот самый острый на язык однокурсник Михаила, что подтрунивал над Славой, когда он приходил отдавать записки.

– Привет, Рома! Ты как-то поздно, все уже собрались, – ответил на рукопожатие Миша, стараясь не пялиться во все глаза на Ярослава, стоящего за плечом Романа и мял в руках свою шапку.

– Ну, ты же знаешь, пунктуальность – это не моё. Но зато я нашел его, слоняющимся по округе, – сказал Рома и указал пальцем на Славу. – Оказалось, что твой подопечный никак не мог найти твой дом. Ты ему в следующий раз карту нарисуй, что ли, а то уйдет парень в Тмутаракань… Считай это моим тебе подарком на день рождения. Я – герой, спас малыша от жуткой смерти во льдах!

Михаил натянуто улыбнулся, будто бы оценил глуповатую шутку Романа. А Ярослав стоял почти такой же красный, как и его огненные волосы, и ничего не говорил. Даже не поздоровался. Но это не беспокоило Михаила. После слов Ромы он обратил внимание, что пальто Славы было всё в снегу, который успел частично растаять. К тому же парень слегка притоптывал в слишком легких для такой погоды ботинках.

– Спасибо за подарок! Раздевайтесь, проходите. В гостиной Виктор уже пару часов играет на гитаре, можешь отобрать, – последняя фраза Миши была адресована Роме, потому что как только Ярослав снял верхнюю одежду и разулся, именинник утащил его на кухню, где поставил на плиту чайник.