В СССР геев не было!

Ярослав выключил ночник и пододвинулся, чтобы они могли удобно устроиться относительно друг друга. И когда возня закончилась, он привычным жестом положил руку на грудь Михаила, чтобы чувствовать его дыхание и размеренный стук сердца.

– Ты какой-то горячий, – чуть нахмурился Смирнитский. Он поднял пижамную кофту Миши и провел ладонью по оголенной коже.

– Эй, не приставай ко мне. Я старый уставший человек, – слабо усмехнулся Гайдук, положил свою руку сверху руки Славы и не дал ему ей двигать. – Ты тоже горячий, красивый и любимый, но давай спать?

– Нет, Миш, я серьезно. У тебя жар! – Ярослав отнял всё-таки руку, сел и снова включил свет.

На лбу у Михаила были бисеринки пота, глаза красные, как воспаленные. Слава рвано выдохнул и поднялся с кровати, чтобы сходить за градусником, который лежал в аптечке на кухне.

– Я в порядке, любимый, – пробормотал Гайдук, но Ярослав Александрович не собирался верить ему на слово.

– Садись, – сказал Смирнитский, помогая сонному Михаилу принять вертикальное положение. Больная спина была против нагрузки, но адреналин в крови заглушал её слабые протесты. – Боже милостивый, ты не мог сказать, что плохо себя чувствуешь? Позвонили бы хозяйке Бисквита, она бы выгуляла Теслу. Или сходила бы собака еще разок в лоток…

За ворчанием Ярослав прятал беспокойство, но Михаилу, казалось было все равно. Он сидел с открытыми глазами, слегка кивал, но ничего не отвечал. Когда прошло пять минут, и Слава забрал у Миши градусник, выругаться пришлось гораздо менее сдержано. Ртутная шкала показывала 39,1, и, судя по состоянию Михаила, температура продолжала расти.

– Так-так-так, я сейчас соображу, что делать, – пробубнил Ярослав, стараясь унять внезапно возникшую дрожь в руках.

Паника в таких делах не помощник. Она вообще ни в чем не помощник. Вспомнился прием, где нужно было считать от ста до одного, отнимая в каждый шаг по три. Это отвлекало мозг и помогало переключить внимание, чтобы снизить напряжение. Ярослав принялся считать.

Сто, девяносто семь, девяносто пять… то есть, девяносто четыре. Сначала нужно позвонить в скорую помощь и вызвать врача. Коротко рассказать о болезни осенью, о том, что последние два месяца у Михаила быстрая утомляемость и одышка при малейших нагрузках.

Девяносто один, восемьдесят восемь, восемьдесят пять, восемьдесят два… Дальше – ждать врачей. Снова измерить температуру. Если будет выше 39,5, то дать жаропонижающее и, раздев Михаила, обтереть его теплой водой, чтобы охладить.

Семьдесят девять, шесть, три… Хорошо, что семьдесят четыре пропущено! Семьдесят… Нужно написать детям. Пусть подскажут, что еще нужно сделать. И плевать, что время позднее. У Олега холодная голова, он трезво рассуждает, а еще у Крамеров есть машина. Если скорая не приедет к утру, то они сами отвезут Мишу в больницу.

Шестьдесят семь, шестьдесят четыре, шестьдесят один… Снова измерить температуру. Если упадет ниже тридцати девяти – хорошо. Если нет – плохо.

Пятьдесят восемь, пятьдесят пять, пятьдесят два, сорок девять… Сразу собрать вещи для больницы. Найти удобную сумку, Слава знает, где они лежат. Щетку, пасту, расческу, бритву, туалетную бумагу. Бутылку воды. Одежду. А где тапочки? Он давно их не видел…

Сорок шесть, сорок три, сорок, тридцать семь… Нужно закрыть Теслу на кухне, чтобы она не мешала врачам, когда они приедут. И чтобы её лай не тревожил Михаила, у которого явно болит голова из-за жара.

Тридцать четыре, тридцать один, двадцать восемь, двадцать пять… Документы! Обязательно нужны все документы: паспорт, полис, медицинская карта, список аллергий на лекарства, последняя флюорография. Ярослав надеялся, что ей меньше года.

Двадцать два, девятнадцать, шестнадцать, тринадцать, десять… При этом ему нужно продолжать сохранять спокойствие и говорить с Михаилом. Не давать ему засыпать, чтобы контролировать его состояние до приезда врачей. Ну, может только немного подремать. А еще нужно дать воды: из-за пота он теряет много жидкости.

Семь, четыре, один… Как быстро пролетело время.

Ярослав сделал всё, как и распланировал, но температура ниже 39,1 так и не опустилась. Михаил то и дело отключался, при этом даже сидя, заваливаясь на подушках. Потом просыпался, бормотал что-то несвязное, звал то Эдисона, то Теслу, вероятно, запутавшись между сном и реальностью.

Ближе к пяти утра Ярослав уложил его нормально в кровать, помога вытянуть ноги, которые тот притягивал к груди. Его морозило. Старик укрыл Мишу легким покрывалом и, когда тот заснул, позволил себе несколько минут тихо поплакать, чтобы сбросить скопившееся за ночь напряжение.

Один главный вопрос стучал у него в висках: «Это же не ковид?». Если осенью Михаил и правда не болел коронавирусом, то вполне мог заразиться теперь. А если всё-таки болел, то почему его состояние так ухудшилось спустя столько времени?! Но Смирнитский не был врачом и не мог ответить на свой вопрос. А врачей скорой все не было. Ярослав знал, что некоторые ждут приезда бригады по несколько суток, но не хотел в это верить.