Основным видом службы было дежурство на коридорах тюрьмы в качестве надзирателя. Вдоль всего тюремного этажа проходил довольно широкий коридор, по сторонам которого были расположены тюремные камеры. Дверь камеры имела большой накладной замок, ключ от которого находился у надзирателя. На уровне человеческого роста в двери располагалось маленькое отверстие, называвшееся «глазком». В него надзиратель мог наблюдать за обитателями камеры. Ниже глазка, на уровне пояса, располагалось маленькое окно, которое называлось «кормушкой». В него обитателям передавалась еда и пр. Кормушка снаружи закрывалась на защелку.
Люди, сидевшие в тюремных камерах, делились на три категории – ожидавшие суда (подследственные), ожидавшие отправки на зону (осужденные) и хозяйственная обслуга (осужденные, оставленные в тюрьме для хозяйственных работ). Всех этих людей мы коротко называли «зеками».
При необходимости выпустить из камеры или запустить в нее зека, надзиратель ключом открывал замок камеры и выполнял эти процедуры. Зеков три раза в день кормили едой, которую готовили на тюремной кухне. Каждый день зеков покамерно выводили на прогулку в специальный дворик. Прогулка длилась не более одного часа.
В каждой камере стоял унитаз. Он был совершенно открытым, что создавало большие неудобства для обитателей камеры. Это являлось одной из тех причин, почему арестованные боялись заходить в камеру. Я наблюдал несколько случаев, когда человек, впервые попавший в камеру, сходил с ума – забивался под койку и скулил там по-собачьи.
Кроме основной функции надзирателя было еще большое множество вспомогательных функций – часовой на входе, часовой на вышке, резерв и т.д. Так же нам приходилось сопровождать этап на железнодорожную станцию. Для этого каждый сопровождающий получал автомат АКС и боевые патроны. Этап состоял из определенного количества осужденных, направляемых в исправительные лагеря. Сдав этап железнодорожному конвою на станции, мы иногда принимали небольшое количество зеков, направляемых в нашу тюрьму.
Лиц, сопровождавших этап, было довольно много. Однажды из-за этого пассажиры, находившиеся на железнодорожном вокзале, от души посмеялись над нами. Сдав конвою большое количество зеков, мы взамен получили одного маленького и сильно хромавшего человечка. Окружив его плотной толпой, мы провели его через помещение вокзала. Публика, видевшая это, со смехом кричала нам:
– Что же это за опасный преступник, если вы так сильно охраняете его?
Не имея опыта работы в этом заведении, я, конечно, делал серьезные ошибки. Зеки, сидевшие в камерах, часто просили меня передать какие-нибудь вещи из камеры в камеру, и я с готовностью это делал. Хотя, как я узнал только позже, это категорически запрещалось. Так я передал большой кусок хлеба одному зеку, который в одиночной камере ожидал отправки в колонию особого режима (то есть, этот зек был «полосатиком» – так называли эту категорию заключенных из-за полосатой одежды на особом режиме). Много лет спустя это поможет мне в одной неприятной ситуации.
Однажды на танцах мы с Орехом познакомились с двумя девушками, которые были подругами. Проводив их домой, мы договорились с ними встретиться на другой день. В день встречи, немного погуляв по улице, мы парами разошлись в разные стороны. Я предложил своей девушке зайти ко мне в гости. Она с готовностью согласилась.
Оказавшись наедине, мы быстро подошли к тому, чтобы заняться сексом. Девушка, почувствовав, что это сейчас произойдет, как-то неестественно замерла и похолодела. Это сильно смутило меня – глубокая жалость к этому маленькому и слабому существу не позволила мне вступить с ней в близость. Я потом проводил девушку домой, дав понять, что встреч у нас с ней больше не будет.
Орех тоже приводил свою девушку к себе домой – в отличии от нас, у них все получилось. Они потом некоторое время встречались.
Все мои знакомые парни хвалились своими победами над женщинами, красочно описывая, как это происходило. Мне же никак не удавалось увеличить счет своих любовных побед – он уже долгое время держался на отметке три. Это никак не устраивало меня. Ради мужского престижа мне хотелось этот счет увеличить хотя бы на единицу.
У тети Тони поселилась в качестве квартирантки очень привлекательная женщина по имени Люда. Она была на 7 лет старше меня. Со своим мужем Люда не жила. Я стал часто заходить в гости к тете Тоне и общаться с ее квартиранткой. Вскоре Люда уже позволяла мне целовать себя. Но на большее она не соглашалась, говоря мне:
– Меня не тянет к тебе. Я тебя не люблю.
В отчаянии я уже и не знал, что делать. Решив, что мое лицо недостаточно симпатично, я стал искать пути, как его улучшить. Моя челка на голове немного вилась. Руками я тщательно укладывал ее – и мне казалось, что после этого мое лицо становилось чуть-чуть симпатичнее.