Однажды, когда тетя Тоня была в ночную смену, я постучал в дверь к Люде. Она впустила меня. Почти всю ночь Люда упорно отказывалась от близости. И только, когда до прихода тети Тони оставалось буквально несколько минут, Люда, наконец, стала моей четвертой женщиной. Уходя от нее, я чувствовал некоторую гордость от того, что всё-таки покорил женщину. Но с другой стороны цена, заплаченная мной за это, казалась мне слишком высокой. Поэтому я считал, что продолжать серьезные отношения с Людой не имеет смысла.
Как-то от товарищей по службе я узнал, что недалеко от тюрьмы живет одна очень красивая девушка. По национальности она молдаванка, с мужем в разводе. Товарищи довольно точно рассказали мне, как найти ее дом.
Вскоре после встречи нового 1977-ого года я в состоянии некоторого опьянения шел поздно вечером домой. До дома было идти еще далеко – а мне не хотелось. Проходя мимо дома той молдаванки, я постучал в дверь. Когда девушка открыла, я молча прошел мимо нее. Отыскав в ее доме спальню, я упал там на кровать и заснул.
Девушка легла рядом со мной и вскоре стала моей пятой женщиной.
Проснувшись утром, я увидел ее с подносом в руках. На нем стояла бутылка коньяка и отменная закуска. Девушка подала мне это в постель.
Я пришел в восторг от такого внимания к своей персоне. Внешне эта девушка была несколько лучше Люды. А по характеру и другим человеческим качествам Люда ей даже в подметки не годилась. Я решил, что мне сказочно повезло с этой молдаванкой.
Ее звали Надя. Она работала на швейной фабрике. В тот вечер, когда я пришел к ней, она очень тяжело переживала свое одиночество. Поэтому, увидев меня, она была несказанно рада, что в ее доме появился мужчина. После этого я начал часто приходить к Наде по вечерам, иногда оставаясь у нее до утра.
Придя однажды к ней, я застал ее за стиркой. Надя спокойно сказала мне:
– В спальне сидит моя подруга. Иди и займись с ней сексом, пока я стираю. Когда я освобожусь, то присоединюсь к вам.
Я зашел в спальню. Там на кровати сидела симпатичная девушка. Я сел рядом с ней и стал ее целовать. Девушка с готовностью отвечала на мои поцелуи. Но перед тем, как перейти к главному действию, я подумал: «Но ведь то, что я делаю – это грязное и подлое предательство по отношению к моей девушке Наде. Надо остановиться!»
Не закончив начатого, я встал с кровати и вышел к Наде. Я сказал ей с волнением в голосе:
– Я не могу тебя предать.
От неожиданности Надя смутилась. Но потом, опомнившись, произнесла:
– Прости. Я не должна была просить тебя об этом.
Один раз Надя предложила мне заняться с ней извращенным сексом, сказав, что вазелин лежит на тумбочке. На этот раз я быстро ответил:
– Я этого не сделаю.
Однажды, показывая на мои гениталии, Надя спросила:
– Сколько он видел женщин?
Этот вопрос застал меня в врасплох. Женщин у меня было мало – всего пять. Мне было стыдно называть эту цифру. Поэтому я ответил:
– Двадцать.
Молдаванка с уважением закивала головой.
Надя была очень щедрой девушкой. Она постоянно мне что-нибудь дарила. Когда мы шли с ней в гости к моим друзьям или родственникам, Надя всегда покупала им какие-нибудь подарки.
Все, кому я показывал Надю, приходили от нее в восторг. В дополнение к тому, что она отличалась красотой и стройностью, она была еще умной, послушной, внимательной, чистоплотной и т.д. За праздничным столом в компании моих родных и знакомых она всегда находилась в центре внимания – язык у нее был хорошо развит, она умела остроумно шутить и рассказывать анекдоты. Но главным объектом ее внимания за столом был, конечно, я. Надя заботливо ухаживала за мной, громко говорила мне всяческие комплименты и т.д.
Надя много рассказывала мне о своей жизни. В России она оказалась, выйдя замуж за русского. Она часто сравнивала Россию с Молдавией – к сожалению, моя родина всегда проигрывала. Интересно высказывание Нади о нас, русских: «Среди русских нет ни одного симпатичного лица – все какие-то уроды». Она говорила, что мужчины у них в Молдавии очень высоко ценятся. Когда муж приходит с работы, жена его раздевает и моет ему ноги. О наших женщинах она говорила так: «Ваши русские коровы ничего не стоят – они даже не могут создать нормальную семью».
Я понимал, что лучшей жены, чем Надя, мне уже никогда не найти. Поэтому я серьезно готовился сделать ей предложение. Но в начале весны Надя заявила мне:
– Я стара для тебя. Тебе нужна пацанка лет четырнадцати.
В то время Наде было 20 лет, а мне 22. Таким образом, она не была старой по сравнению со мной. Возможно у Нади имелись какие-то более веские причины не выходить за меня замуж. Надя погрузила все свои вещи в контейнер и уехала в Ленинград навсегда. С каждой железнодорожной станции она посылала мне письма, в которых писала, что очень тоскует без меня. Жаль, что эти письма не сохранились.
Много лет спустя я нашел Надю в Интернете на сайте «Одноклассники». На ее фотографиях там она выглядит очень старой. Но черты ее лица, которые я знал в молодости, угадываются. Я написал ей электронное сообщение, но ответа не получил.