В СССР я повидал все

В хозяйственной обслуге отбывал наказание один заключенный с необычной судьбой – он убил свою жену. С виду и по натуре этот человек был очень простым и добрым. В тюрьме все его уважали и ценили. Оказалось, что его жена, с которой он жил в деревне, сильно пила. Из-за этого у него возникали большие проблемы. Однажды она пропила всех их гусей, что явилось невосполнимой потерей для их бедного хозяйства. Он избил ее за это резиновым шлангом. От побоев женщина скончалась. Его поместили в тюрьму, где он ожидал суда. Все жители его деревни испытывали к нему глубокое уважение и сочувствие. Поэтому они написали в Верховный суд коллективное письмо с требованием помиловать этого человека. Его судили и с учетом письма односельчан приговорили всего к двум годам лишения свободы. Он их полностью не отсидел, так как был досрочно освобожден за хорошее поведение.

Однажды во время ночного дежурства весь личный состав тюремной смены (порядка 15 человек) напился до одурения. К счастью, меня выпивать они не пригласили – скорее всего я бы не отказался.

Я смотрел на этих потерявших разум людей, и мне становилось не по себе. Они передвигались на заплетающихся ногах, спотыкаясь и ударяясь головами об стены. Их глаза были мутны и безумны. Тот факт, что некоторые из них имели оружие с боевыми патронами, вызывал у меня ужас. Эти «блюстители порядка» врывались в камеры, избивали заключенных и оказывали всяческую дурь.

На другой день начальник тюрьмы, узнав про эту вакханалию, схватился за голову и не знал, что ему делать. Он вызвал меня к себе и искренне поблагодарил за то, что я в этом не участвовал. С этого момента он стал относиться ко мне с большим уважением.

IX

На окраине города располагалась колония строгого режима, где отбывали наказание преступники, судимые два раза и более. Эта колония называлась попросту «зоной». Так же, как и в тюрьме, порядок там поддерживал особый персонал – мужчины, призванные на сверхсрочную службу. Их называли контролерами. В основном они были прапорщиками. Сержантами числились те, кто недавно поступил на службу или имел плохую репутацию у начальства. Зарплата у них была значительно выше, чем в тюрьме. Они получали больше предметов обмундирования – повседневная форма, полевая форма, парадная форма и т.д.

Служить на зоне было более престижно, чем в тюрьме. Поэтому я решил попытаться перейти туда. Я приехал в воинскую часть, где контролеры служили в отдельном взводе. Мне пришлось беседовать с командиром их роты. Он показался мне неплохим человеком. Я спросил у него о возможности моего перехода из тюрьмы к ним на службу. Командир роты позвонил начальнику тюрьмы и попросил охарактеризовать меня по службе. Чуть ли не в первый раз в своей несчастной жизни я получил от того человека на редкость положительную характеристику. Причиной такого прекрасного мнения обо мне, конечно, стал тот случай, когда все пили, а я не пил. В тот период моей жизни удача немного повернулась ко мне. В апреле 1977 года я начал свою службу на зоне в звании младшего сержанта.

Первые дни опытные прапорщики водили меня по зоне, показывая и рассказывая все, что мне необходимо было знать для будущей службы. В колонии существовала производственная зона – там зеки работали. По сути это был завод, состоявший из множества цехов. Он ничем не отличался от обычных заводов на свободе. В колонии также имелась жилая зона – там зеки жили. Она состояла из нескольких одноэтажных общежитий, тоже ничем не отличавшихся от жилых зданий на свободе. На границе между этими зонами стояло сооружение, именуемое вахтой – там располагались служебные помещения контролеров и других представителей военизированной администрации колонии. В углу зоны, отгороженный высоким забором, стоял штрафной изолятор (ШИЗО) – там содержались зеки, нарушившие режим. Это здание было тюремного типа.

Однажды я присутствовал на вахте и наблюдал за работой контролеров. У одного зека они изъяли гитару. Я взял ее, настроил и запел: «Наша служба и опасна, и трудна». Среди контролеров было много хохмачей. Один такой хохмач по кличке Морда сказал мне:

– В соседнем кабинете сидит полковник, он очень любит эту песню. Заходи к нему и пой. Он будет потом очень ценить тебя и уважать.

Я вошел в кабинет к полковнику, заиграл на гитаре и с душой запел ту песню. Полковник, пожилой седой мужчина, вскочил из-за стола и заорал:

– Пошел вон, хам!

Потом все прапорщики еще долго смеялись, вспоминая этот случай.

Постепенно я начал присматриваться к традициям, существовавшим на зоне. Оказалось, что всем прапорщикам зеки дали довольно меткие клички. Некоторые из кличек были оскорбительные, такие как Морда, Крысенок, Утенок, Бычий глаз. Но имелись и вполне нейтральные – Объездчик, Боксер и т.д.

Режим службы на зоне был несколько помягче, чем в тюрьме. После выходных дней контролер заступал на дежурство в 8 часов утра и сменялся в 6 вечера. На другой день он заступал в 6 вечера и сменялся в 8 утра следующего дня. Потом следовали два выходных.