В СССР я повидал все

Я присмотрелся к солдату, который это произнес – рослый симпатичный парень. Что заставило его говорить такие неподобающие настоящему мужчине слова? Возможно, он на гражданке был избалован женской любовью. Надо честно признать, что женщины сами делают из мужчин сексуальных маньяков. Представительницы слабого пола во время близости с мужчинами блаженно стонут и шепчут страстные слова. Это действует на мужчин как наркотик, и они становятся помешанными на сексе.

Жили мы на той площадке в каком-то заброшенном сооружении. Летом там было вполне терпимо. Но вот пришла долгожданная дембельская осень. Так как сооружение не отапливалось, то мы стали там замерзать. К тому же мы очень долго не посещали баню. В один прекрасный день мы все-таки решили покинуть это чудесное место отдыха. Я подошел к начальнику смены и сказал, что работа выполнена и нас пора забирать оттуда.

Как только я вернулся в часть, то тут же на собрании всех дедов нашей роты мы решили в ближайшие дни устроить «шикарный банкет» по случаю завершения службы. Вместе со всеми я сдал для этой цели три рубля. Я понимал, что за спиртным опять придется бежать мне.

Собрав необходимые принадлежности, я направился в баню. Проходя мимо перекладины, я по привычке запрыгнул на нее. Делая сложное упражнение с вращением вокруг перекладины, я сорвался с нее. Падал я вниз головой и наверняка сломал бы себе шею. Это было бы страшной трагедией для меня – до дембеля мне оставался всего один месяц. Но каким-то чудом перед ударом о землю я успел вместо головы подставить левую руку. Поднявшись на ноги, я с ужасом увидел, что эта рука болтается как плеть – она была вывихнута в локтевом суставе. В месте вывиха рука на глазах распухала.

В госпиталь меня привезли поздно ночью. Женщина, выполнявшая обязанности дежурного хирурга, очень долго пыталась сама вправить мою руку. Но ей это не удавалось – рука все время выскакивала из сустава. Я видел слезы в глазах этой женщины.

Но потом подняли с постели авторитетного хирурга. Он приехал и, войдя в операционную, приказал сделать мне какой-то укол. После укола меня попросили посчитать до десяти. Я начал:

– Один, два, три, пять, семь…

Не досчитав до конца, я погрузился в глубокий сон. Операция оказалась очень сложной. Продолжалась она долго – я даже один раз просыпался. Мне быстро сделали тот же укол, и я опять заснул. Благодаря мастерству хирурга операция закончилась успешно.

Через несколько дней моего пребывания в госпитале опухоль на месте вывиха стала спадать, но рука едва разгибалась. Врач сказал, что со временем она будет разгибаться лучше, но стопроцентного восстановления сустава не обещал. Вскоре я вернулся в часть.

На банкет по случаю окончания службы я, конечно, опоздал – мои товарищи провели его без меня. Я ожидал, что они вернут мне мои три рубля. Но этого не произошло. Тогда во мне заговорила моя кулацкая порода – мне почему-то стало не стыдно показать свою мелочность и жадность. Я потребовал от своих сослуживцев вернуть мне мои кровные три рубля. Ребята вернули мне эти несчастные деньги. До сих пор я испытываю сильное чувство стыда за тот позорный поступок.

Моя служба в армии приближалась к завершению. Заканчивался октябрь 1976 года. Все деды лихорадочно готовились к отъезду домой – приводили в надлежащий порядок парадную форму и собирали дембельские чемоданы. Хотя у меня было много армейских фотографий, но дембельский альбом я решил не оформлять.

Старшина увольнялся в первую партию в начале ноября. Гудыма увольнялся в последнюю партию в декабре – это была кара за сломанную им солдатскую челюсть. Остальным дедам, включая меня, предложили сделать дембельский аккорд и по его завершению ехать домой. Мы, конечно, согласились.

Дембельский аккорд заключался в ремонте учебного корпуса. Мы работали там дни и ночи напролет, не покладая рук. Как-то раз к нам заехал начальник штаба полка в звании майора. Он попросил отрезать ему для личных нужд большой кусок линолеума. Я выполнил его просьбу, положив линолеум в багажник его автомобиля. Несколькими днями позже, в благодарность за это, майор причинил мне последнюю боль, испытанную мной в армии.

После успешного окончания всех работ мы надели парадную форму, шинели и, захватив дембельские чемоданы, прибыли в штаб полка для получения документов, необходимых при увольнении в запас.

К нам вышел тот самый майор и стал производить осмотр наших чемоданов и обмундирования. Закончив его, он начал вручать дембелям документы. К моему великому сожалению мне эти документы он не дал. Потом он объявил счастливчикам:

– Вы свободны.

Мне же, несчастному, он сказал:

– А ты поедешь в последнюю партию – у тебя новая шинель.

Моя шинель не была новой. Я нашел ее в одном из сараев части. Она пролежала там, как минимум, лет десять. Я потом долго ее чистил и отглаживал. В итоге она стала выглядеть вполне прилично.