В сторону света

Не знаю, что будет завтра. Какие новые моменты и нюансы откроются. Родители растут вместе с детьми. Что придёт ещё в наши головы, неизвестно. Но одно ясно точно: мы будем слушать музыку…

Три пятьдесят

— Очередной читатель! — радостно заявил Хрост, возглавлявший отдел информации в моей газете. Сергей Саныч Хрост был маленького роста, когда-то давно служил на военном корабле, затем попал под трамвай и лишился одной ноги. Вследствие этого трагического события он сменил род деятельности и заделался журналистом. Его коньком стали ироничные тексты в рубрике «Уголок зануды». Он был хорошим человеком, и с ним всегда было интересно раздавить литр-другой, а на следующий день испытывать похожие впечатления за столиком в кафе неподалёку.

— Читатель пришёл! — повторил Сергей Саныч, будто я не слышал. — Уделишь время?

— Пусть проходит… — кисло ответил я, предвкушая очередные неприятные разборки.

В дверях появился высокий человек с белой головой. Было что-то благородное в его облике и костюме. Мне хватило доли секунды, чтобы разглядеть, как нервно трясутся кисти его рук. В последнем номере мы давали разгон продавцам, которые не успевают продать молоко свежим. «Молочник, не иначе», — подумал я. В одной руке посетитель держал весьма потрёпанную газету — наш предыдущий номер.

— Присаживайтесь! — я встал и пододвинул посетителю стул.

— Я не собираюсь… — вздрогнул незнакомец и нахмурился.

— Лариса, — перебиваю посетителя, — сделайте нам, пожалуйста, две чашечки кофе! Вы пьёте кофе, сударь?

— В вашей газетёночке, — пропустив мой вопрос мимо ушей, приступил к делу читатель, — вот здесь, на третьей странице, написано, что молоко нашего завода кислое.

— Уважаемый! Начнём с того, что у меня не «газетёночка». У меня газетище! — делаю вид, что очень оскорбился на такое пренебрежительное отношение к изданию. — Я же не назвал ваше молоко молочьишком.

— Хорошо, — споткнувшись о мои умозаключения, продолжает посетитель. — Ваша газета написала…

— Если наша газета написала, значит, так оно и есть.

Входит «прелесть какая дурочка» Лариса. Она одновременно мать-одиночка и секретарь-самоучка. Но кофе готовит быстро, а об остальном я её никогда не спрашивал.

— Лара, где входящие и почта?

В целом мне плевать и на входящие, и на почту. Просто надо было показать посетителю, что у меня и без него куча дел. Лара прошелестела что-то в ответ, как всегда обнажив свои ряды зубов, и удалилась.

— Кадры, кадры, — тоскливо продолжил я, — как сложно теперь найти толкового секретаря…

— Да, — согласился собеседник, — Я тоже мучаюсь…

Тут я понял, что выиграл поединок. Даже как-то грустно стало: слишком легко получилось. Сломал дедушке хребет. Грелся дедушка, читая газету, грелся, разыскивая адрес редакции, грелся, пробираясь к нам, преодолевая дорожные заторы, грелся в приёмной, ожидая аудиенции, а теперь разом остыл. Не обвиняет он теперь газету, а сочувствует её руководителю. Ещё парочка минут, и будет дедушка окончательно мой.

— Так вот, сударь, — закрепляю успех, продолжая вести собеседника нужным руслом, — если моя газета написала, что молоко кислое, значит, так оно и есть. Моя газета никогда не врёт, знаете ли, не те нынче времена. А вот кто виноват в том, что сотни пенсионеров и простых тружеников покупают некачественный продукт, это совершенно интересный вопрос, о котором стоит поговорить подробнее. Я полагаю, что виноват спекулянт! Вы согласны со мной? Давайте называть вещи своими именами…

Я намеренно использую советские штампы и обороты в лексике — все, которые вспоминаю. Для моего собеседника это родной язык, то, что убаюкивает его внимание…

Через пять минут Лара приглашает ко мне рекламного редактора, и он предметно договаривается с посетителем о раскрутке продукции молочного завода. Дедушку переполняет чувство гордости: его поняли, поддержали и предоставили совершенно невообразимые рекламные скидки.

Рекламный редактор пришлёт завтра к дедушке в офис девочку из своего отдела, которая будет одета в брючный костюм вопреки молодёжной моде. Девочка очарует дедушку фразой, что покупает молоко только его фирмы, а также своей скромностью, заберёт несколько пачек банкнот и ещё полиэтиленовый пакетик с йогуртом лично для неё.

А сейчас я жму дедушкину руку, заглядывая в его глаза.

— Очень рад, очень… Как-то даже странно. Работаю уже три месяца в вашем городе, а до сих пор не имел счастья познакомиться, Иван Филиппович!

— Да? Вы не здешний? То-то я смотрю, не тот полёт. Масштаб больше!

— Да, пригласили, знаете ли, поднять вот этот проект газеты. Не справляются на местах. Теории не хватает с практикой.

— Вы москвич, наверное?

— В самом хорошем смысле слова. Нас часто недолюбливают за излишний гонор.

— Нет, вы не такой! Был очень рад, очень рад познакомиться! Жду завтра вашего представителя у себя.

— Непременно будет.

Рекламный директор тоже сияет от удовольствия. Тоже жмёт руку и провожает дедушку до двери.

— Ух, молодец, лихо ты его обработал.

Улыбка мгновенно покидает моё лицо.

— Я никого не обрабатывал. Вы! Вы подготовили рекламные листовки? Я вчера просил…