В стране чайных чашек

Сэм обернулся на голос и на мгновение застыл при виде тепло укутанной фигуры. Парвиз и в самом деле выглядел как персонаж какого-то рождественского гимна, и Дария почувствовала себя немного неловко, но в то же время ей хотелось защитить мужа. Застывший в дверях Парвиз действительно выглядел несколько растерянным.

Он, впрочем, быстро взял себя в руки и, подойдя к их столику, протянул Сэму руку.

– Парвиз Резайи! – почти прокричал он, и Дария спросила себя, постарается ли он сжать ладонь Сэма как можно сильнее, как рекомендовали его кассеты.

– Сэм, – сказал Сэм и добавил после едва заметной паузы: – Сэм Коллинз.

Парвиз посмотрел на него, на жену, снова перевел взгляд на Сэма.

– Вы позволите мне присесть?

– Разумеется. – Сэм поднялся и принес от ближайшего столика третий стул.

Дария смотрела на обоих и не могла найти подходящие слова. Вот Парвиз. Вот Сэм. Это – жалкий чайный пакетик, который плавает в чуть теплой воде, а это – теплый шарф, связанный ее матерью для зятя, которого та обожала. Парвиз его почти не носил, но сегодня почему-то надел. Почему?

– Я знаю, что приехал слишком рано. – Парвиз посмотрел на жену. – Я просто подумал – вдруг нужно будет подвезти кого-то из твоих друзей…

Дария посмотрела на человека, женой которого она была больше тридцати лет, и почувствовала, как горят от стыда уши.

– Сегодня нас только двое, – проговорила она наконец.

– Я вижу. – Парвиз улыбнулся, явно через силу.

«Это только кофе. Только чай. Больше ничего!» – твердила себе Дария словно заклинание, и ей казалось, что Парвиз тоже должен это понять. И все же на несколько мгновений она почувствовала себя отрезанной, отсеченной от мужа и его любви, и этого оказалось достаточно, чтобы Дарие захотелось повернуть время вспять – чтобы принять другое решение и вовсе сюда не приходить.

Все дальнейшее происходило в полном соответствии с традиционным персидским этикетом: Парвиз не мог бы им пренебречь ни при каких обстоятельствах. Он даже отстоял небольшую очередь и заказал себе гигантскую порцию совершенно неудобоваримых калорий, закамуфлированных под кофе со взбитыми сливками. Что касалось Дарии, то окончательно остывший чай вызывал у нее только отвращение. Сэм, которого появление Парвиза поначалу выбило из колеи, снова обрел свое хладнокровие и выглядел спокойным и расслабленным. Да и как мог Парвиз кому-то не нравиться? Он был по-настоящему добрым человеком, который физически не мог плохо думать об окружающих, и его любили буквально все – начиная с его пациентов и заканчивая почтовыми работниками, которые не улыбались никогда и никому, но для Парвиза даже они делали исключение. К Сэму он тоже отнесся тепло и с уважением, хотя видел его впервые в жизни. «Говори с человеком о том, что интересно ему» – это правило он считал универсальным для налаживания нормального общения, и сейчас Парвиз засыпал Сэма вопросами о курсах, о его работе, о музыке. Можно было подумать (так, во всяком случае, показалось Дарие), что Сэм был одним из тех потенциальных женихов Мины, данные которых она вносила в свои таблицы. Возможно, дело и впрямь было в том, что Парвиз настолько привык разговаривать с кандидатами в зятья, что мог вести непринужденную беседу с любым незнакомым мужчиной. Вот только Сэм не был ухажером Мины, и они оба это прекрасно понимали. Ситуация была совершенно иной, о чем свидетельствовала легкая, но ощущаемая всеми троими аура неловкости, повисшая над столиком. Да, они болтали, смеялись и прихлебывали кофе с таким видом, словно ничего необычного не происходит, но это было не так.

Абсолютно не так.

Когда они ехали в машине домой, Парвиз был необычно молчалив. Он не сердился, не злился, не ревновал, но и не был спокоен. А главное, он не цитировал своего магнитофонного наставника, не произносил фраз вроде «все идет так, как должно». Вместо этого он только сказал:

– Я устал, Дария.

Когда они вернулись домой, он почистил зубы и сразу отправился в постель. Он не попросил ее подогреть молока с медом, не сказал ни слова упрека, даже не задал ни одного вопроса, и Дария подумала, что Парвиз Молчаливый гораздо хуже, чем Парвиз Громогласный, Парвиз Оптимистичный, Парвиз Самосовершенствующийся или Парвиз Назидательный.

Парвиз Молчаливый застал ее врасплох.

10. Ноу, нон, найн, нет, нахейр

– Нахейр, ноу, найн, нон! Нет! На каком еще языке мне это сказать, чтобы ты поняла? – Парвиз потер ладонью обширную лысину. В другой руке он держал стакан с чаем. Расхаживая по гостиной из стороны в сторону, он поглядывал на Мину и глубоко, ровно дышал. Мина знала, что это специальная дыхательная методика с одной из его кассет, которую рекомендовалось использовать для того, чтобы сохранять спокойствие в сложных ситуациях.

Вот Парвиз преувеличенно широко улыбнулся и подал Дарие чай. В отличие от него, мать выглядела действительно спокойной – во всяком случае, она не носилась по комнате, а сидела в большом мягком кресле, положив ногу на ногу.