В стране чайных чашек

Шла Мина быстро, торопясь поскорее вернуться домой. Еще в пиццерии Парвиз, принимавший очередной заказ от клиента, кивнул ей головой и показал глазами на выход. Это был знак, что ей пора уходить, пока не стало слишком поздно. Сейчас ноги Мины, обутые в новенькие американские кроссовки, легко касались тротуара; минут через двадцать она будет уже дома – как раз вовремя, чтобы накрыть на стол. Братья наверняка уже вернулись: Кайвон, скорее всего, промывает рис, а Хуман обжаривает кусочки мяса для хуреша, чтобы Дарие, когда она придет с работы, оставалось только добавить овощи, зелень и специи. Подняв воротник жакета, Мина ускорила шаг. Многие магазины, мимо которых она проходила, уже закрылись, но в некоторых еще горел свет, и их витрины благосклонно и снисходительно глядели в темноту большими желтыми квадратами. На ходу Мина разглядывала выставленные в витринах женские манекены с острыми соска́ми, приподнимавшими тонкую ткань полосатых футболок и матросских топов. Ничего подобного в Иране не было. А запах сосисок и пастра́ми, который тянулся из европейских закусочных?! Одного этого было вполне достаточно, чтобы мечтать переехать в Америку!

Свернув за угол, Мина оказалась напротив химчистки, где работала Дария, и инстинктивно опустила лицо, стараясь спрятать его между лацканами воротника. Ей не хотелось смотреть на мать, но она, конечно, не выдержала и в последний момент все же вскинула взгляд.

Дария, склонившаяся над швейной машинкой, сидела за стеклянной витриной на виду у всей улицы. Над ее собранными в аккуратный пучок волосами мигала отражавшаяся в стекле голубая неоновая вывеска «Химчистка Вонг». Рядом с правой рукой Дарии лежали огромные портняжные ножницы. Вот она направила под лапку машинки пару коричневых брюк, и ее внимательный взгляд стал еще более сосредоточенным и неподвижным. Дария кроила аккуратно, отмеряла точно и выглядела как раз такой женщиной, которой можно доверить сшить выпускное платье или подогнать по фигуре свадебный наряд.

Пересекая бульвар Квинс, Мина ненадолго задумалась: что, если как раз в эти минуты какая-нибудь девочка из бедной, раздираемой войной страны летит над Нью-Йорком в самолете? Увидит ли она те бесчисленные огни, которые когда-то так поразили ее саму? Сумеет ли эта девочка разглядеть среди них крошечную вывеску пиццерии «Би энд Кей», где трудился Парвиз, витрину «Химчистки Вонг», где склонилась над машинкой ее мать, и желтые уличные фонари, под которыми торопилась домой Мина Резайи?

24. Желтые цветы и телевизионные новости

Наступила весна, и в Квинсе буквально за одну ночь распустилось множество пурпурных тюльпанов. Голые ветви вишен и магнолий оделись белыми, лиловыми и розовыми цветами, а улицы сплошь запорошило мелкими желтыми лепестками гамамелиса, которые ковром ложились на крыши машин, забивались в капюшоны детских колясок и запутывались в волосах Мины.

В школу она теперь ходила, как следует наевшись домашних блюд, которые готовила Дария, с успехом освоившая искусство шопинга в Квинсе. Израильские пикули она покупала в израильской кошерной закусочной, дыню – в корейской зеленной лавке, дробленые грецкие орехи – у пожилой украинки, а пахлаву, чай и куркуму – в иранском магазинчике в Рего-парке. Магазин был очень мал, но в нем пахло почти как дома. Его владельцы носили фамилию Хакими и были иранскими евреями, перебравшимися в Америку сразу после Революции. На вывеске над входом было написано по-английски «Персидский гастроном», но на маленькой табличке значилось на фарси «Магозе-йе ирони» – «Иранская лавка». Мина и ее братья уже знали, что в США название «Иран» прочно ассоциируется с терроризмом, религиозным фанатизмом и захватом заложников.

«Не говори “иранский”, говори – “персидский”, – советовал ей Кайвон. – В сознании американцев слово “персидский” связано с коврами, кошками и другими приятными вещами».

«Да-да, с толстыми пушистыми персидскими кошками», – подхватывал Хуман.

Как-то это услышал Парвиз. Услышал и, оторвавшись от помидоров, которые он резал для тренировки (а также для завтрашнего обеда), гневно вскинул голову.

«С кошками? – переспросил он. – Слово “персидский” должно напоминать людям о великой цивилизации, об империи, которая простиралась от Египта до Индии! Об империи, которая установила новые мировые стандарты, которая внесла огромный вклад в естественные науки, астрономию, медицину, математику, литературу. Персидский царь Кир Великий был первым, кому хватило духа и здравого смысла запретить гонения на евреев и провозгласить равенство всех народов. Вот какая это была империя! Глядя на историю, не следует застревать на текущем моменте – это близорукость. История протяженна, и чтобы понимать ее как следует, необходимо уметь заглядывать в перспективу! – Парвиз уже почти кричал, не переставая при этом яростно шинковать помидоры. – Кошки!.. Вот до чего мы докатились!»