В стране драконов

Даже то, что я снова оказался в классе пансионата, не смогло испортить мне настроение. Я больше не замечал, где нахожусь. Мне было все равно. Я видел своим внутренним взором компьютерный экран, и схемы внутреннего устройства мелькали у меня в голове, пока я направлял себя и Вирну по его лабиринту. Я это сделал!

Через какое-то время возникла еще одна проблема – на сей раз с электронной почтой, – и снова Вирна рассказала мне о ней. Сердце мое забилось быстрее от возбуждения, и я всей душой пожелал, чтобы меня опять попросили помочь. Но в следующий раз Вирна пришла за мной не сразу, а только спустя несколько дней. Наверное, ее менеджер решил, что в первый раз мне просто повезло, и не был уверен, что я сумею повторить свой успех.

И вот теперь мы с Вирной снова сидим перед компьютерным экраном.

– Мне нажать F1? – спрашивает она.

Я наклоняю голову набок, имея в виду «нет».

– Может быть, F10?

Я улыбаюсь.

Она нажимает клавишу, и мы входим в первый слой настроек модема. Я знаю, что придется пройти еще много слоев, прежде чем я отыщу проблему. Надо успокоиться и мыслить ясно. Я должен во второй раз показать, на что способен, и доказать свое умение. Я предельно сосредоточен, говоря Вирне, что нужно делать дальше. Каким-то образом понимаю, что смогу решить и эту проблему. Чувствую это. Уверен, что с помощью Вирны смогу пробраться в устройство этой хитрой машины и обнаружить причину проблем.

И тогда я ощущаю в себе это… новое переживание, которое впервые ощутил на прошлой неделе, починив компьютер. Теперь оно снова вернулось. Это странное состояние – точно павлин разворачивает свой хвост из многоцветных перьев; оно заставляет меня раздуться и почувствовать себя незаменимым. Потом до меня доходит, что это чувство гордости.

20: Дерзни мечтать

Есть ли на свете что-нибудь могущественнее материнской любви? Это стенобитный таран, способный срывать с петель ворота замка, цунами, которое сносит все на своем пути.

Мамины глаза сияют этим чувством, когда она поворачивается ко мне.

– Я только на минутку забегу туда, чтобы выяснить, куда нам нужно ехать, а потом вернусь за тобой, – говорит она.

Мама выходит из машины и захлопывает дверцу. Я остаюсь сидеть, и весеннее солнце льется через ветровое стекло, заставляя меня щуриться. Мы приехали в коммуникационный центр, где меня впервые тестировали почти два года назад.

Сегодня меня пригласили посетить день открытых дверей для студентов, после того как моя мать настояла на необходимости сообщить специалистам о моем прогрессе.

– Ты так далеко продвинулся, Мартин! – говорила она мне. – Я непременно поеду и встречусь с ними. Они захотят об этом знать. Ты пользуешься компьютером всего год – и как много уже способен на нем сделать!

Это случилось несколько недель назад. Я знал, что нет смысла пытаться остановить маму, коль скоро она приняла решение похвастаться, поэтому сидел и ждал ее. По возвращении она взволнованно рассказала мне о том, что там было.

– Они хотят встретиться с тобой, – говорила она. – Им никак не верится, что ты так быстро прогрессируешь. Они пригласили тебя на семинар со студентами.

Понимаю, почему все так удивляются. Я и сам несколько утратил равновесие, осознав, что теперь у меня есть работа. Всякий раз, когда меня привозят в офис, где я один день в неделю занимаюсь волонтерской работой, мне приходится убеждать себя, что я не сплю. Я работаю в том самом центре здоровья, где помогал наладить компьютеры вместе с Вирной, и я едва могу поверить в то, что теперь от меня требуется нечто большее, чем тупо разглядывать стены в дневном стационаре.

Это простая работа: я фотокопирую документы и складываю их в папки, потому что правая рука достаточно окрепла, чтобы держать листы бумаги, а моя замечательная коллега по имени Хасина помогает мне, если оказывается, что что-то я не могу сделать сам. Кроме того, я отлаживаю компьютеры по мере возникновения проблем.

Самое лучшее в этой работе то, что я наконец-то смог расстаться со стационаром. Каждый вторник у меня возникает странное чувство: меня провозят сквозь двери здания, и мое тело почти неощутимо кренится вправо, в сторону моей прежней классной комнаты, но мы поворачиваем в противоположном направлении – к центру здоровья. Расставание со стационаром – своего рода развилка на моем жизненном пути: я бы умер, если бы меня снова послали в подобное заведение. Мне иногда кажется, что тень призрачного мальчика, которым я был, по-прежнему живет в том месте, где я провел столько лет. Но я отталкиваю эту мысль прочь: я отказываюсь думать о прошлом теперь, когда у меня есть будущее.