В стране полумесяца (пер. Доброва)

Моя спутница покончила, наконецъ, свои дла. Три пакета лежатъ на прилавк. Я вынимаю свой кошелекъ — мой маленькій благословенный кошелекъ, полный благороднаго металла, и начинаю отсчитывать безконечное количество золотыхъ. Грекъ считаетъ со мною вмст. «Еще пять такихъ», говоритъ онъ, «и тогда довольно.» Я прибавляю еще пять золотыхъ и называю его кровопійцей. Мы выходимъ опять на улицу. Теперь прямо въ гостиницу, думаю я. Грекъ намекаетъ на экипажъ. «Къ чему?» «Для васъ же, далеко.» Я посмотрлъ на него; пакеты дйствительно были тяжелые: но вдь онъ нашъ слуга. «Ну, возьмемъ экипажъ!» говорю я нехотя. И мы узжаемъ. Подъзжая къ мосту, моя спутница вдругъ приказываетъ поворачивать обратно. «Что случилось?» спрашиваю я. «Булавка», говоритъ она, «булавка съ бирюзой». Тогда я горько усмхаюсь, качаю головой на особый ладъ, что равносильно обвинительному приговору!

Tуpoкъ

Вотъ уже триста лтъ, какъ Турція идетъ назадъ. Когда-то было иначе. Великій султанъ предводительствовалъ многими неотразимыми ордами, и стоило ему только топнуть ногой, какъ вся Европа содрогалась отъ ужаса. Большая часть свта принадлежала ему, и, когда онъ говорилъ, «земля безмолвствовала». Онъ доходилъ до Вны. Наши прадды дрожали передъ нимъ. Стамбулъ былъ центромъ всего міра, разсадникомъ культуры. Почва была благодарна для построекъ, и уже римляне соорудили здсь великолпные храмы, театры, дворцы, статуи, термы; со временемъ городъ все боле и боле обогащался драгоцнностями и сокровищами, которыя привозились посл удачныхъ войнъ изъ Греціи, Италіи и Египта; сюда съзжались художники, ученые изъ центральной Азіи, Индіи, Египта и Аравіи; здсь основывались высшія школы, музеи, библіотеки, строились мечети, мавзолеи, фонтаны, арки, покрытыя сводами галлереи и башни. Цлые караваны верблюдовъ привозили все новыя и новыя чудеса въ Стамбулъ. А султанъ сидлъ въ своемъ великолпномъ серал и никто на свт не смлъ ему противорчить! Да, это были блестящія времена для Стамбула! Но иногда случалось, что такое могущество бывало не подъ силу правителю, оно давило его къ земл; тогда онъ оглядывался вокругъ себя и видлъ, что зашелъ слишкомъ далеко. Онъ отдавалъ приказъ, чтобы никто съ нимъ не говорилъ и никто за нимъ не слдовалъ. Куда онъ направлялся? Онъ спускался въ свои сады, чтобъ тамъ открыть свое сердце Аллаху; онъ шелъ къ дервишамъ, чтобы въ танцахъ унизить свое достоинство; въ горы, въ уединенные монастыри, гд надвалъ власянщу и постился дни и ночи, хотя владлъ большей частью міра! Посл этого времена измнились, могущество Турціи не давило больше ни одного султана. Начиная съ ХІІ-го столтія Турція идетъ назадъ: страшный воинственный народъ погрузился въ мечты. Но все-таки Турція была въ свое время одной изъ самыхъ могущественныхъ державъ на земл. А потомъ наступилъ день, когда варварскія державы могли, наконецъ, сыграть шутку съ султаномъ, этимъ всемогущимъ султаномъ, котораго никто больше не боялся, котораго вс теперь эксплоатировали — властелиномъ безсилія! Научная жизнь и искусства въ Стамбул пришли въ упадокъ, постройки разрушались, а турецкій султанъ сидлъ въ своемъ великолпномъ серал, «какъ больной человкъ». Ужъ дды наши воспрянули надеждой; приближался конецъ могуществу Турціи. А родители наши имли основаніе потирать себ руки отъ удовольствія: Англія, Франція и Россія соединились и уничтожили Турцію при Наварин. А мы? Мы видли, какъ Турція потеряла остатокъ своего могущества. И все-таки Турція одно изъ самыхъ сильныхъ государствъ на земл. Подъ ея скипетромъ находится сорокъ милліоновъ людей. Она владетъ несмтными богатствами. И обладаетъ непоколебимымъ ученіемъ Магомета.

* * *

Когда султаны увидли, что страна ихъ приходитъ все въ большій и большій упадокъ, многіе изъ нихъ погрузились въ мрачныя размышленія, другіе проводили дни въ празднествахъ и увлекались пьянствомъ и развратомъ.