В стране слепых

Джереми закрыл книгу и помахал рукой. Джим кивнул, подошел и сел рядом. Он положил портфель на колени и со вздохом откинул голову на спинку дивана, прикрыв глаза.

– Они тебя ждут, – напомнил Джереми, убирая книгу. – Заседание уже идет.

– Пусть подождут, – ответил Донг, не открывая глаз. – Пусть повыпендриваются в свое удовольствие. Мне хватит пяти минут, чтобы вернуть их с небес на землю.

Взгляд Джереми упал на портфель. Руки математика не переставая поглаживали мягкую коричневую кожу, будто массируя ее. Нервничает. Джереми дотронулся до портфеля.

– Скажи мне прямо, Джим, – все так, как мы думали?

Донг взглянул на Джереми. Его глаза были похожи на два погасших уголька. Два бездонных провала.

– Математику ты все равно не поймешь.

– Мне не надо понимать, скажи только, что получается.

– Смерть, – ответил Донг и снова закрыл глаза.

Он сказал это с такой горечью, что Джереми вздрогнул. Он потряс математика за плечо.

– Эй, ты что имеешь в виду?

Донг взглядом заставил его убрать руку.

– А что тебе непонятно? Хочешь, я скажу тебе, кто станет следующим президентом? Или когда построят первый город на Луне? Или дату очередного обвала на фондовой бирже?

– Так ты хочешь сказать, что формулы из бомонтовской распечатки…

– Верны? – Донг нервно теребил ручку портфеля. – Да, верны. Правда, в распечатке было не все, только обрывки. Их компьютерная система отключилась от общей сети прежде, чем «червь» успел все скопировать, однако недостающие части оказалось до смешного просто восстановить. Некоторые уравнения один в один повторяют математические модели, которые применяются в биологии – для описания процесса возбуждения нерва или распространения эпидемии. Бытовая арифметика, ребенок справится. – Он вяло махнул рукой. – Сложным оказалось другое: определить, какие реалии кроются за их переменными.

– Так что, они…

Донг взял портфель и бросил ему на колени.

– Почитай сам, там все написано.

Джереми вспыхнул.

– Может, хватит выпендриваться? – тихо спросил он.

Математик потряс головой.

– Ты прав, извини. Просто… – Он нервно сцепил руки. – Я считал себя объективным и бесстрастным. Такой метод – изящный и в то же время мощный… Я был в восторге. – Донг печально улыбнулся. – Однако, когда я изучил модели как следует, понял их смысл… то испугался. И разозлился. Попробовал подставить данные из прошлого, чтобы предсказать последующие события. Точнее, «послесказать». И каждый раз все получалось. Модели, понятное дело, упрощенные, неполные, неточные, но с учетом ограничений они дают результаты, совпадающие с историческими фактами и данными статистических справочников. Там же, где совпадения нет, скорее можно сомневаться в правильности самих официальных данных, чем уравнений.

– Выходит, этому обществу Бэббиджа и вправду удалось чего-то добиться? – поразился Джереми.

Бокль и Кетле, Кондорсе и Бернулли… Их мечты об истории как точной науке не воспринимались человечеством всерьез столько лет, став ревностно охраняемым секретом небольшой кучки избранных. Секретом, за который, не раздумывая, убивали. И вот… Джереми вздрогнул – то ли от страха, то ли от радости. Нет, скорее это было предчувствие. Грядут великие события. Сейчас Джим расскажет о своих находках всем, и колеса завертятся.

– Похоже, ты не слишком рад, – заметил он. В самом деле, ведь он сказал, что результат означает смерть. – По крайней мере теперь мы знаем правду…

Донг снова взял в руки портфель.

– «Вы познаете истину, и истина сделает вас свободными», – процитировал он, отвернувшись, и презрительно фыркнул. – Да неужели? А может, наоборот, поработит навсегда?

Нахмурившись, Джереми вглядывался в его лицо.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что наша жизнь – сплошное надувательство. – Донг широко развел руки, охватив этим жестом и свой портфель, и конференц-зал, и весь мир вокруг. – Какие бы мы ни строили планы, какие бы ни питали надежды, то, что должно случиться, все равно случится. Мы лишь совершаем положенные движения, произносим реплики – а зачем? – Он ударил по портфелю сжатыми кулаками.

– Все не так уж плохо, – возразил Джереми. – Теперь мы все знаем и можем принять меры. Разрушим это их Общество…

Донг закинул голову и хрипло расхохотался. В смехе не чувствовалось веселья, одно отчаяние.

– До тебя так и не дошло? – снисходительно бросил он. – Общество Бэббиджа тут ни при чем, они ничем не лучше нас. Все дело в самих уравнениях, понимаешь? Если бы Бэббидж никогда не родился, мы были бы в таком же точно рабстве, как сейчас. Как были всегда.

Джима Донга волновали не махинации кучки людей, а нечто гораздо большее. Судьба. Рок. Сознание того, что его жизнь неразрывно вплетена в общую ткань, сотканную высшими силами. Джереми удивился. И что он, в самом деле, так горячится? Все это слишком абстрактно. Вот насилие, смерть – совсем другое дело. Как подумаешь, сразу в дрожь бросает. Но страх перед бессмысленностью жизни?

– Брось, Джим, не бери в голову.

Донг, прищурившись, посмотрел на него.