В стране у Карибского моря

Разумеется, эта крупнейшая в капиталистическом мире фирма прохладительных напитков давно имеет в странах-потребителях свои разливочные заводы в десятках городов, равно как и обширнейшую транспортную систему и торговую сеть. То, что разрешают себе компании «Кока-кола» и почти столь же популярная «Пепси-кола» в области рекламы, переходит всякие границы. Практически нельзя сделать ни одного уличного снимка, чтобы эти слова не попали в кадр. Во многих латиноамериканских государствах даже полицейские — регулировщики уличного движения — укрываются от тропического солнца и тропического дождя под огромными зонтами фирмы «Кока-кола», какие в более нарядном оформлении предоставляются также купальщикам на пляжах. Расходы на световую рекламу поглощают миллионы. А незадолго до моего приезда в Центральную Америку «Пепси-кола» придумала нечто из ряда вон выходящее. В каждом более или менее крупном населенном пункте под аркадами центральной площади всегда теснятся ларьки бродячих торговцев. Вдруг все они оказались размалеваны в сине-красные фирменные цвета «Пепси-колы» и украшены соответствующими надписями. Таким же образом были раскрашены угловые дома на крупных перекрестках, резко выделявшиеся на фоне соседних обшарпанных зданий. Призывы пить кока- или пепси-кола должны неотвязно преследовать прохожего, а если он на миг потерял их из виду, радиоточки общественного и частного пользования и рупоры непрерывно курсирующих по улицам рекламных автомашин позаботятся о том, чтобы вдолбить ему в голову «основы современной культуры». Ясное дело, производство и потребление превосходных натуральных фруктовых соков, таких, как agua de pifla (ананасный), de limon (лимонный), de Jamaica (малиновый), fresa (земляничный), guanabana (сок гванабаны), tamarinde (тамариндовый), guayaba (сок гуаявы), papaya (сок папайи) и прочие, все больше отходят на задний план. Во многих селениях они вообще уже исчезли из обихода. Да и где уж мелким предпринимателям, занимающимся их изготовлением и продажей, конкурировать с гигантскими концернами!

Однако вскоре после приезда я стал с удовлетворением замечать и другие броские надписи. Например, на старомодных открытых трамваях в Веракрусе были укреплены рекламные щиты о таким горделивым отзывом: «Благороден, как твой индейский предок, и такой же загорелый на солнце кофе такой-то фирмы». Хотя и это было не больше чем выдумкой бойкого рекламного специалиста, все же радовало обращение к национальному сознанию. В дальнейшем мне здесь неоднократно приходилось сталкиваться с проявлениями национального духа, ибо Мексика среди латиноамериканских стран принадлежит к числу ведущих по уровню национального самосознания. И это не удивительно: ведь Мексика среди них единственный непосредственный сосед США, и ей непрерывно приходится испытывать на себе их империализм в любой области — экономической, политической, общественной и культурной.

Нам следует правильно понять определение «национальный» и то, что теперь часто называют «национализмом». В европейской истории национализм долгое время имел привкус шовинизма — гипертрофированного патриотизма, переходящего в ненависть к другим народам и в военный ажиотаж. Для народов с темным цветом кожи это понятие имеет совсем другой смысл. Вмешательство, прямое или косвенное, посторонних сил выбило их из привычной жизненной колеи и во многих случаях продолжает делать это и теперь. Им пришлось подчиниться чуждому укладу и чужим требованиям всевозможного рода. Для них «национализм» означает восстановление своей самостоятельности, собственного достоинства. По меткому выражению доктора Зайрин Заина, видного идеолога молодой индонезийской нации, поднявшей знамя независимости в Юго-Восточной Азии, это значит «вернуть себе свою самобытность, отбросить пассивность, столетиями навязывавшуюся колониализмом, принять активное и полноправное участие в политической, экономической и культурной жизни всего мира».