В стране у Карибского моря

Все же на следующий день я сменил квартиру. Но по из-за вонючей помойки и крыс, которые шуровали там всю ночь напролет, и не из-за пучеглазой ящерицы с локоть длиной, которая ловила насекомых на стропилах крыши над самой моей постелью. Просто в понедельник вернулась с воскресной прогулки донья Гильерима Бу Кастельон, весьма образованная дама, к которой у меня была рекомендация, владелица магазина на самом оживленном углу центральной площади. В Тегуке я познакомился с ее мужем, который занимался там экспортными операциями. Он-то и снабдил меня письмом к своей — в данном случае отнюдь не злостно покинутой — супруге. Предъявив письмо, я услышал обычную здесь формулу приглашения: «Рассматривайте этот дом как ваш собственный!» Спустя четверть часа я уже расставлял свою походную кровать и свои ящики в одной из комнат дома Кастельонов, отделанных красивым местным кедровым деревом, чистых и обильно уставленных мебелью.

Этот дом, построенный владетельным испанцем колониальной эпохи, представлял собой образец староиберийского жилого сооружения. Он непосредственно примыкал к продолговатому зданию магазина. При нем находилась небольшая фабрика по производству льда, ветчины и мясных консервов, которая до войны принадлежала одному немцу, но затем была реквизирована. Это было единственное во всем Оланчо промышленное предприятие, заслуживающее такого названия. Между тем одни только стада крупного рогатого скота, имеющиеся в этом обширном департаменте, могли бы легко обеспечить сырьем по крайней мере десяток таких предприятий. Ибо Оланчо даже в богатом скотом Гондурасе выделяется своим ярко выраженным скотоводческим уклоном. Если в среднем по стране на каждых двух жителей приходится одна голова крупного рогатого скота, то для Оланчо этот показатель должен быть удвоен, если не учетверен.

Несколько лет назад до Хутикальпы была проведена шоссейная дорога из Теаусигальпы (204 километра), получившая, несмотря на все свои недостатки, пышное наименование Карретера Оланчана. При благоприятных условиях становится проезжим продолжение этой дороги длиной 50 километров на северо-восток, до административного центра Катакамас. Таким образом, и здесь созданы все предпосылки для экономического подъема. Сеньор Бу Кастельон первым проявил инициативу. Судя по его недвижимому имуществу, можно было заключить, что дела у него шли неплохо.

У Хутикальпы, как и у некоторых других населенных пунктов Оланчо, есть свой аэродром, расположенный неподалеку от города, — участок расчищенной саванны, на котором траве не давали разрастаться при помощи специального стада коров. Здесь несколько раз в неделю приземляются и взлетают небольшие самолетики компании «ТАКА» (Транспортес Аэреос Сентро Американос) и впоследствии ликвидированной «САГСА» (Сервисьо Аэрео Гондуреньо, С. А.), перевозящие пассажиров и грузы. Ни в тех, ни в других никогда не было недостатка. Однако массовым видом транспорта, каким бывают наземные виды, они ни в какой степени быть не могли. Во многих странах воздушный транспорт идет впереди железнодорожного или автомобильного, или того и другого, чтобы наладить хоть какое-нибудь сообщение между населенными пунктами. Гондурас испытывает в этом особую надобность, ибо тут есть лишь две магистрали, пересекающие страну: отрезок панамериканской автострады, Карретеры Интернасьональ, которая на крайнем юге ведет от западной до восточной границы, и единственная дорога от океана до океана, которая служит и для сообщения между нагорьем и побережьями. Все остальные карретеры, на некоторых картах уже прочерченные толстыми красными линиями, все еще находятся в проекте или в лучшем случае готовы лишь на отдельных участках.

К их числу принадлежит и упомянутая Карретера Оланчана. Еще со времени окончания войны запланировано доведение ее через Катакамас на север до портового города Трухильо на карибском побережье. Каждое новое правительство широковещательно обязуется достроить ее, но дальше разговоров дело не идет. Во время моего пребывания в стране даже на готовом 250-километровом участке Тегусигальпа — Катакамас не были построены мосты, и автомашинам, как на многих других центральноамериканских дорогах, приходилось переезжать реки по дну, а при высокой воде поворачивать обратно.